— Михаил Александрович, беседы о кино обычно складываются из двух тем: творчество и экономика. Когда у кинодеятелей — режиссёров, продюсеров по творческой линии — череда успехов, то, как правило, диалог начинается с экономики кино, чтобы сквозь самую проблемную сферу дойти до творческих удач.
— Экономику современного кино традиционно связывают с кинотеатрами, что за редким исключением абсолютно не так. Большие деньги зарабатывают лишь отдельные фильмы. От этих сборов производитель получает около 42 %, из чего вычитаются расходы на продвижение. А они могут составлять и 100, и 150 миллионов рублей. Поэтому, если не брать определённого формата комедии, то остальное кино снимается только при поддержке государства и телеканалов.
Почему без таких «уникальных» ресурсов ничего не сделать? Мы ошибочно думаем, будто кинотеатры — это полки, как в магазине, и покупатель выбирает, что купить. Отнюдь. Большинство полок вообще не наши. Но ключевая проблема даже не в том, чьи они: российские или нет. А в том, что в кинотеатры приходит зритель, который сформирован внешним маркетингом, то есть совсем не российскими фильмами. Мы играем на чужом понятийном поле. От глубокого, жанрового, проблемного, сутийного кино мы перешли в чисто «потребительскую модель» или, как сейчас говорят — в интертеймент. Например, вне зависимости от основной сюжетной линии и неразрешимых межличностных проблем у героев в конце должна «возродиться семья», это значит — зритель будет брать и потреблять кредиты. Или — какие бы страны не становились местом действия фильма, в начале или конце картины гордо реет полосатый флаг. И сразу ясно, кто спасёт мир и от террористов, и от нашествия инопланетян. Голливуд формирует современного зрителя. По всему миру! И, боьлее того, в последние 25 лет его влияние распространилось и на тех, кто создаёт фильмы внутри нашей страны на деньги российских налогоплательщиков и инвесторов. Флаг одной и той же «страны великой мечты» можно встретить в фильме, даже если этот фильм про оборону Севастополя или повествует о более ранней истории России.
Но, несмотря на старания рынка и политики, кино делится на востребованное зрителем и невостребованное. Большие картины технически делаем хорошо. В России этому научились. Однако сюжет, линии главного героя, других персонажей — зачастую оставляют желать лучшего. И зритель «голосует». И это даёт надежду, что мы не утеряли внутренней чуткости души. Такие фильмы, как правило, не оправдывают затраченных на них денег. Что касается реальной экономики — есть разные примеры. Сняли неплохое кино, но дорого, потратили 380 миллионов рублей. Зритель ждёт картинку, как в заокеанском кинокомиксе. Провал, собрали 230 миллионов. А простая комедия: потратили 50, собрали 240 миллионов — работает в экономическом плане.
Попытки делать российские блокбастеры должны продолжаться, но надо понимать, эти фильмы не окупаются, бизнеса нет. Значит, должны присутствовать другие деньги. Государственные, как вариант. Но тогда нужно разбираться с образами, с героями, с психологической динамикой, которую фильм «запускает» в зрителях. Госдепартамент США, руководство Компартии Китая считают процесс создания и распространения кино крайне важным делом именно на уровне идеологии. И стараются управлять им не как сектором рынка, а именно, как институтом общественного договора, элементом социальной коррекции общества. Мы же забываем даже свои собственные успешные уроки.