АФГАНИСТАН. НОВЫЙ ПЛАЦДАРМ ДЛЯ МИРОВОГО ДЖИХАДА

— Замир Набиевич, переброс боевиков «Исламского государства» (ИГИЛ, ИГ) (запрещено в России) из Сирии на север Афганистана свидетельствует о том, что в нынешнем ближневосточном раскладе начинает появляться афганская карта. Как Вы видите дальнейшее развитие событий?
— Во-первых, когда мы говорим о перебросе боевиков, бегущих из Сирии, в Афганистан, нужно сразу оговориться, что этот процесс не носит массового характера. Речь идёт о нескольких сотнях. На первом этапе, где-то полгода назад или более того, когда в Сирии у ИГИЛ ситуация ухудшилась, они начали перебрасывать боевиков с семьями. На север Афганистана попадали в основном выходцы из Центральной Азии. Этот процесс какого-то кардинального изменения в военно-политическом раскладе в Афганистане не произвёл.

Но мы обращаем внимание на этническую принадлежность перебрасываемых боевиков, которых заводят в Афганистан разными маршрутами. Основной путь — нелегально через территории Пакистана и Ирана.

Для центральноазиатов «Исламским государством» в Афганистане оборудованы тренировочные террористические лагеря с русскоговорящими инструкторами. Их стараются перебазировать именно на север Афганистана, где для них заготовлены убежища. Другими словами, ИГИЛ последовательно работает над созданием разветвлённой сети, которая должна распределиться по всему периметру северного афганского приграничья, прилегающего к Центральной Азии. Наиболее крупные концентрации боевиков наблюдаются в провинции Бадгис, Фарьяб, Джаузджан, Бадахшан, то есть напротив туркменской, узбекской и таджикской границ. Этнический состав игиловцев говорит о задаче, которая перед ними ставиться. Их приоритет будет не война в Афганистане, а нацеленность на Центральную Азию.

— Это подготовка плацдарма?
— Да. Мы уже не первый год обращаем внимание, что игиловцы практически не задействуют свои отряды в борьбе с американо-натовскими войсками в Афганистане и даже не выступают против правительственных войск. Они стараются сосредоточиться на мобилизации сил, на постепенном увеличении состава, овладении территорией, чтобы их позиции были устойчивыми. И когда они сочтут, что время настало, и сил достаточно, то могут перейти к более активным действиям против центральноазиатских государств.

— Вы говорите про север Афганистана?
— Это не только север, но и другие части страны — Восток, Запад. Складывается ощущение, что создание баз ИГИЛ в Афганистане — не для непосредственной борьбы на этой территории, а против Центральной Азии, против Ирана и, в известной степени, против Китая (имея в виду Синьцзян-Уйгурский автономный район).

— То есть ИГИЛ, постепенно перебазируясь в Афганистан, ориентировано сразу на несколько направлений атаки?
— Конечно, на весь регион. Это объясняется игиловской идеологией глобального халифата. Центральная Азия воспринимается ими лишь как составная часть будущего образования.

Для закрепления в регионе они применяют подчас довольно интересные методы. Например, внимательно изучают ситуацию в отдельных уездах. Как правило, реальную власть на местах имеют не чиновники центральной власти, а отряды бывших моджахедских полевых командиров. Представители ИГИЛ умудрялись вычислить, кто является наиболее перспективным полевым командиром, договаривались с ним, финансировали его, и он переподчинял себе всех остальных. После чего этого полевого командира игиловцы ликвидировали, и сами становились хозяевами положения. За два года им с нуля удалось нарастить численность своих боевиков до семи тысяч в целом по Афганистану. Плюс так называемые резервисты. Ими можно считать тех молодых людей, которые проживают в кишлаках и до поры до времени не задействованы даже в тренировочной работе, но они могут стать тем самым источником, откуда в случае необходимости «Исламское государство» будет черпать дополнительные кадры.

— Расскажите о перспективах ОДКБ с учётом появившейся информации о том, что Китай тоже организует антитеррористическую коалицию с Афганистаном, Таджикистаном и Пакистаном.
— Китай не является членом ОДКБ, такое сотрудничество для него важно с точки зрения обеспечения безопасности Синьцзян-Уйгурского автономного района. Поэтому все страны, которые соприкасаются с этим районом, для Поднебесной важны. Что касается ОДКБ, то она работает по своей программе.

— Не является ли это попыткой Китая перетянуть силы на свою сторону?
— Зачем Китаю обострять отношения с Российской Федерацией? Всё-таки китайские коллеги старались всегда учитывать такие чувствительные моменты, но в то же время у них есть абсолютное законное право обеспечить свою безопасность совместно со всеми соседями. Это никаким образом не является нарушением устава ОДКБ для тех её членов, которые участвуют в таком сотрудничестве. Здесь ограничений нет. Мы с китайцами союзники, а терроризм — общий враг. Если они будут бить игиловцев на том крыле, исходя из собственных интересов, они так или иначе, косвенно или прямо будут способствовать ослаблению террористической организации.

— По идее, с американцами мы тоже союзники...
— С американцами мы союзники только на словах.

— ...В нашей борьбе с террористическими группами.
— Что-то последние годы мы этого не видим. Сейчас войска НАТО в стране составляют полторы тысячи, раньше их было 150 тыс. Несмотря на их массированное в своё время присутствие в Афганистане, талибы, как военно-политическая сила, возродились с нуля. Не зря у афганцев возникает вопрос, каким образом 450 тыс. (150 тыс. американо-натовских войск, плюс 300 тыс. афганской армии, плюс полиция и силы безопасности) не могут победить 75 тыс. —то пиковое количество бойцов у талибов. Вывод напрашивается. Очевидно, американцам нужен повод для сохранения своего военного присутствия.

— Заявления Ирана о готовности предложить газовую сделку (вместо проекта ТАПИ) Туркмении и Пакистану, подразумевающую замещение туркменского газа для Пакистана, а также обнародование информации, что Иран завербовал тысячи афганцев-шиитов и «воинов» из других стран региона для участия в боевых действиях в Сирии, свидетельствуют, что Иран готов играть более значимую роль в регионе. Каковы в настоящее время иранско-афганские и ирано-пакистанские отношения?
—  Кто только не вербовал в Сирию. Ни один Иран этим занимался. Другие сопредельные Сирии страны замечены в той же самой вербовке и переброске афганцев. Иран, как страна, непосредственно граничащая с Афганистаном и имеющая сложные отношения с США, озабочен американским военным присутствием в Афганистане. Если учитывать занятость Ирана в различных региональных конфликтах, тыл у них уязвим. В данном случае тыл для них — Афганистан, где присутствуют американцы. У иранцев совершенно обоснованные опасения, что оттуда может быть нанесён удар в случае обострения дальнейших ирано-американских отношений. Иран — крупная региональная держава, у которой есть долгосрочные стратегические интересы. Ему важно, чтоб в Кабуле сидел дружественный режим, который будет с ним поддерживать отношения и не предоставлять свои территории для враждебных ему сил.

— Это пожелания, а как же реальность?
—  А реально иранцы обеспокоены складывающейся ситуацией и заботятся о своей безопасности. Они будут делать всё всеми доступными средствами, чтобы гарантировать её. Афганистан никаких претензий к Ирану не имеет, но афганцы — не полные хозяева у себя дома. На афгано-иранской границе расположены американские базы: авиабаза Шинданд, которую ещё советские войска ставили, Кандагар—крупная авиабаза. Есть база в Герате. И для Ирана это всё — вопрос жизни и смерти.

Иранцы стараются наладить отношения, в том числе с движением «Талибан» (запрещено в России), которое воюет против американцев. На этой почве возникает тактическая общность интересов. У иранцев нет войск в Афганистане, как и у нас, поэтому они используют этот фактор, как и любой другой, для того чтобы отслеживать и не допускать по мере возможности нагнетания напряжённости или угрозы, проецируемой на Иран.