В РЕСТАВРАЦИИ ВСЁ УНИКАЛЬНО
«Петербург очень хрупкий. Если не прилагать постоянных усилий к его сохранению, мы можем его легко потерять», — говорит генеральный директор Государственного Эрмитажа, почётный гражданин Санкт-Петербурга, академик РАН Михаил Борисович Пиотровский.
Текст: Наталия Савощик
Усилия по сохранению исторического облика центральной части Санкт-Петербурга и его неповторимых пригородов, всемирно известных дворцово-парковых ансамблей, профессионалами и неравнодушными петербуржцами прилагались всегда. Так было и во времена царской России, когда застройка города велась строго в соответствии с регламентирующими этот процесс документами и часто по Высочайшему утверждению. И после революционных событий 1917 года и Гражданской войны, когда ведущие архитекторы-градостроители, возглавившие советские профильные учреждения, спасали от разрушения не только отдельные памятники, но и целые кварталы города на Неве. И, конечно же, после Великой Отечественной войны, когда сильно пострадавший от бомбёжек, артобстрелов и блокадной разрухи Ленинград не только залечил раны на теле города, но и вернул из небытия Петергоф, Павловск, Царское Село, Ораниенбаум.
С 1943 года в ещё блокированном немецкими войсками Ленинграде начали проводиться работы по обмеру памятников с целью их сохранения и дальнейшего восстановления. 1 июля 1945 года была образована Ленинградская архитектурно-реставрационная мастерская, которая положила начало созданию знаменитой ленинградской реставрационной школы. В те времена город на Неве стал локомотивом в восстановлении памятников и архитектурных доминант. На ленинградцев равнялись специалисты со всего Союза.
Сохранение архитектурно-художественного облика Ленинграда-Петербурга во все времена требовало серьёзных усилий. И всегда это были усилия огромного количества людей: архитекторов, археологов, историков, искусствоведов, живописцев, скульпторов, проектировщиков, инженеров, строителей, реставраторов, а в последние полтора десятка лет и градозащитников.
Всемирный клуб петербуржцев несколько лет назад начал вести «Белую», «Красную» и «Чёрную» книги Санкт-Петербурга. Это — своеобразная общественная система оценки достижений в области сохранения и развития петербургских традиций градостроительства, архитектуры и благоустройства, а также способ предостережения от вероятных ошибок, которые могут быть допущены.
Объекты последних лет, не соответствующие духу и традициям Петербурга, грубые нарушения, неудачи в области градостроительной, архитектурно-художественной деятельности заносятся в «Чёрную книгу», достижения — в «Белую книгу», а предостережения о возможных ошибках и недостаточно обоснованных решениях — в «Красную книгу».
Ещё одна из задач данного проекта — общественное порицание грубых градостроительных нарушений и архитектурных неудач, допущенных в исторической городской среде Петербурга в последние годы. Об этих нарушениях пишут в прессе, делают телевизионные репортажи, активно говорят на интернет-сайтах. Несколько лет назад в Северной столице стало зарождаться градозащитное движение, когда активисты нескольких общественных организаций, известные деятели культуры и искусства объединили усилия для защиты исторического облика Санкт-Петербурга от недобросовестных застройщиков.
В середине апреля нынешнего года градозащитники объявили о запуске сайта «Градозащитный Петербург». Редакция портала планирует публиковать не только новости, но и расследования, аналитические материалы, экспертные статьи, интервью.
Александр Бенуа, член объединения «Мир искусства», ещё в 1902 году писал: «Мы желали бы видеть его (Петербург. — Н. С.) цветущим, развивающимся и отражающим высокую степень культуры; <...> для этого вовсе не требуется разрушения прекрасного старого. Мы твёрдо убеждены, что в формах этого старого выразилась какая-то своеобразная красота, которая может служить и теперь источником вдохновения. Красота города получается не от отдельных построек, а от всего присущего ему стиля. Нам хотелось бы, что-бы едва ли определимый словами, но тем не менее живой и яркий стиль Петербурга <...> не пропал бесследно, а проник во всю нашу теперешнюю жизнь».
Слова эти как нельзя более актуальны сейчас. В начале века XXI «живой и яркий стиль Петербурга» нуждается в постоянном всестороннем поддержании. И в деле сохранения «строгого и стройного вида» города на Неве неоценимая роль принадлежит реставраторам, которые, несмотря на экономические и регламентно-правовые трудности перестроечной и постперестроечной России, свои профессиональные задачи решают честно, хотя постоянно находятся, что называется, между Сциллой и Харибдой.
В жёсткие рамки реставраторов загоняет Федеральный закон от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Согласно ему, участвовать в госзакупках может самый широкий круг претендентов, и, как известно, конкурс чаще всего выигрывает организация, которая запрашивает наименьшую сумму и заявляет самые малые сроки. В результате на рынок просачиваются фирмы, без году неделя как зарегистрированные, с уставным капиталом десять или чуть более тысяч рублей. Закон о госзаказе скорее мешает реставрационному делу, чем помогает. В этом специалисты единодушны.
«В целом, с точки зрения интересов государства, это правильная позиция, когда цена должна быть приемлемой, а сроки исполнения работ и качество — оптимальными. Но недопустимо формально переносить принципы закупки, например, канцелярии для бюджетных организаций, на реставрацию, — убеждена Нина Шангина, доктор технических наук, профессор, председатель Совета Союза реставраторов Санкт-Петербурга. — Часто бывает так, что необоснованное снижение цены впоследствии загоняет самих же победителей конкурсов в тупик. Перейдя к делу, они понимают, что не могут осуществить необходимую работу на запрошенное финансирование. И тут два варианта развития событий. Либо остаются неосвоенными средства, либо начатые работы останавливаются, и люди уходят с незавершённого объекта. В этом случае возникает риск нанесения памятнику серьёзного ущерба. Это меньшее из зол, когда всё просто брошено. Гораздо хуже, когда всё уже снесено, и дальше возникают невосполнимые утраты. Но, к счастью, пока органам охраны памятников, технадзору удаётся, особенно у нас в городе, отслеживать это. Но трудности возникают и у организаторов конкурсов, и у исполнителей».
Третий вариант: фирмы-однодневки, готовые при любом объёме финансирования «довести дело до конца». Появление подобных компаний, заявляющих себя реставрационными организациями, до недавнего времени, пока не был принят закон о госзаказе, вообще имело характер эпидемии. Пока эта негативная тенденция, увы, сохраняется и подогревается ещё и тем, что лицензию на интересующую предпринимателя деятельность купить несложно.
Интернет изобилует соответствующими предложениями. В результате в тендерах участвуют фирмы, которые беззастенчиво демпингуют (по незнанию или преднамеренно). Потом эти же компании пытаются найти субподрядчиков.
И сумма денег, выделяемых на реставрацию объекта культурного наследия, уменьшается в лучшем случае на сумму навара выигравшего тендер удачливого рыночного игрока. О качестве проведённых в дальнейшем работ на объекте можно только догадываться. И вряд ли это можно назвать реставрацией.
Конечно, не всё так однозначно и проблематично. Для реставрационной отрасли федеральным законом предусмотрен двухуровневый конкурс. На первом этапе отбор в некоторых случаях проводится по квалификации и репутации. «С одной стороны, это затрудняет выход на рынок новым реставрационным предприятиям (вроде бы это и отрицательное влияние норм закона), но с другой стороны — не позволяет фирмам, которые не ставят перед собой цели долговременного существования и постепенного развития, участвовать в конкурсах», — подчёркивает Нина Шангина.
По её мнению, здесь важен разумный, взвешенный подход. Реставрационные организации — это зачастую малые предприятия с небольшим количеством сотрудников, которые являются высокого уровня профессионалами в своей специализации. Мастерство резчика по дереву, позолотчика, реставратора живописи, лепного декора и скульптуры, реставратора декоративных штукатурок и художественных покрасок, реставраторафасадчика передаётся непосредственно от учителя ученику и взращивается годами. В Петербурге даже есть несколько реставрационных фирм, в которых за долгие годы сложилась династийная преемственность. Их репутационный капитал, несомненно, высокой пробы. Но есть и недавно созданные фирмы, работать в которые приходят не только профессионалы со стажем, но и молодые специалисты, только что окончившие реставрационный колледж или профильное высшее учебное заведение. Таким организациям ещё предстоит доказывать свою жизнеспособность. А как, не имея достаточного количества подрядов, заработать и финансовый, и репутационный капитал?
Выход в городе на Неве найден. Членство в Союзе реставраторов Санкт-Петербурга позволяет новичкам, желающим честно работать на рынке, быстро встать на ноги.
Союз реставраторов Санкт-Петербурга создан в 2001 году, а в 2006-м зарегистрирован как Региональная общественная организация содействия развитию реставрационной отрасли.
Сегодня Союз объединяет более сорока профильных компаний и три профессиональных образовательных учреждения. Под его эгидой объединились лучшие фирмы, занимающиеся комплексной реставрацией, в том числе фасадов и кровель, интерьеров и мебели, предметов декоративно-прикладного искусства, позолоты и металлодекора, а также реставрацией жилых домов и зданий, представляющих собой памятники истории и культуры. Компании — члены Союза реставраторов Санкт-Петербурга — являются лучшими предприятиями отрасли. Их достижения ежегодно отмечаются престижнейшими петербургскими, российскими и международными наградами.
«Многолетний опыт взаимовыгодного, открытого, честного партнёрства профессионалов сделал наш Союз, по сути, саморегулируемой организацией в сфере реставрации, — рассказывает Нина Шангина. — У нас отлажены основные механизмы саморегулирования: работают комиссия по качеству и конфликтная комиссия, в состав Союза входят не только подрядные, но и проектные организации, аккредитованные лаборатории, поставщики материалов». Однако жизнь всё время преподносит сюрпризы: проблемой, явно обозначившейся в последние годы, стал интерес крупных строительных компаний и даже холдингов к реставрации зданий, являющихся памятниками архитектуры.
«Если пять — шесть лет назад реставрационные предприятия, потенциальные подрядчики, были представлены узкоспециализированными небольшими фирмами, которые были связаны с конкретным ремеслом, то, прямо скажем, негативная тенденция последнего времени — это то, что с введением 44-го Федерального закона произошло укрупнение госзаказа. Конкурсы объявляются масштабные, и возможности участвовать в них малым узкоспециализированным предприятиям практически не осталось, — констатирует Нина Шангина. — Построить здание и отреставрировать фасад — это разные вещи и разные подходы.
В современном строительстве индустриальные методы могут применяться. А в реставрации — нет. В малых и средних предприятиях легче наладить преемственность мастерства «из рук в руки» и сохранить памятник, приспособив его под современное использование. А если таковые заменяются огромными строительными холдингами, которым вдруг стала интересна реставрация, возникает проблема».
Союз реставраторов Санкт-Петербурга решает её по-своему. Налажены производственные связи, генподрядные организации имеют возможность взять на субподряд членов Союза реставраторов, на которых, они точно знают, можно опереться, которые по десять — двадцать лет работают вместе, и каждое из которых имеет в послужном списке десятки отреставрированных памятников.
«Без такой коллективной работы было бы очень тяжело и сложно, — подчёркивает Нина Шангина. — Ведь крупные предприятия растут, растут и постепенно так называемые мелочи, которые исключительно важны, просто перестают видеть. Невозможно реставрацию строить на исключительно экономических принципах, здесь велика роль мастера, роль отношения к делу. Всё это с чисто экономическими принципами иногда вступает в полное противоречие. Таким образом, мы можем потерять детали, которые создают общий вид исторического здания или памятника».
Для петербургских реставраторов важным является не только сохранение, но и приспособление памятников под современное использование. Однако надо признать: в Петербурге практически исчезло понятие комплексной реставрации. И это, по мнению главного архитектора Санкт-Петербургского института «Ленпроектреставрация» Елены Катковой, одна из самых больших бед: «Мы выполняем реставрационные работы лишь в соответствии с выделенными деньгами. Нам отпускают определённую сумму, а мы ломаем голову, что же на неё можно сделать. Возможности работать комплексно — начать с обследования памятника, выполнить его обмеры, увидеть всё в целом, сделать проектную документацию, чтобы она отражала все проблемы — сегодня нет».
Кроме того, работы реставраторов сезонны. «Производственные работы мы не можем вести в любых погодных условиях, — говорит Елена Каткова. — Если температура воздуха падает ниже десяти градусов, нужно строить тепляки (закрывать леса снаружи плёнкой или другими материалами. — Н. С.), ставить тепловые пушки, что естественно ведёт к удорожанию. Сумма же денег уже выделена, установлены сроки. И вот здесь начинаются возможные нарушения».
Несовершенство российского законодательства загоняет реставраторов в прокрустово ложе, когда работы должны вестись качественно и всесторонне, а специфические особенности труда реставраторов не учитываются. Много памятников сейчас передаётся в частные руки. «Часто собственник, приобретая здание в центре Петербурга, заранее не задумывается о том, что именно возможно с ним сделать, чтобы приспособить под современное использование, — сетует Елена Каткова. — Хорошо было бы ввести в практику, чтобы Комитет имущественных отношений, Комитет по охране памятников Санкт-Петербурга и проектные организации заблаговременно и обосновано давали бы такие рекомендации».
Примеров, когда новые владельцы сталкиваются со сложностями приспособления памятника под современное использование, более чем достаточно. Первое, в городе много дворцовых зданий, имеющих уникальную планировку. Например, когда дверь с парадной лестницы открывается, а там — анфилада. Инвестор, который хотел бы открыть здесь гостиницу, предлагает реставраторам отсечь часть здания, чтобы изолировать помещения. А это влечёт за собой перепланировку и, следовательно, нарушение условий охраны памятника.
Второе — инженерные сети. Собственники заказывают кондиционирование, вентиляцию в старых интерьерах. Реставраторы стараются проводить их конструктивно в перекрытиях зданий, выводить в помещения и наружу незаметно. Но иногда желания заказчика настолько противоречат задачам сохранения памятника, что нарушения неизбежны. И, увы, владельцы-частники на них зачастую идут.
Третье — противопожарные меры. Есть закон о сохранении объекта культурного наследия, а есть закон о безопасности жизнедеятельности. И если первично обеспечение безопасности жизнедеятельности, то перед реставраторами-проектировщиками встают уже инженерные проблемы. «Иногда мы вынуждены жертвовать деревянными перекрытиями. Мы заменяем их на металлические балки, — рассказывает Елена Каткова. — Перестилаем полы. Хорошо, если паркетные полы щитовые. Тогда можно сохранить их конструкцию».
Четвёртое — современные нормативы по строительству. В зданиях конца XIX века есть, например, металлические балки, но по нормативным требованиям они несущими не являются. И реставраторы вынуждены дополнительно класть новые. Поэтому осторожное и бережное отношение со стороны специалистов необходимо. «Но ещё большая сложность, — резюмирует Елена Каткова, — сроки. Все хотят быстро и сейчас. Поэтому часто время, которое выделяется на проектирование, не даёт возможности всесторонне всё обдумать. Ведь в реставрации нет типовых решений — здесь всё уникально».
В таких условиях судьба и сохранность памятников зависят не только от профессиональной позиции реставраторов-проектировщиков, реставраторов-архитекторов, реставраторов-исполнителей, но и от ответственности и честного исполнения своего профессионального долга политиками и чиновниками, призванными сохранять наше национальное достояние.
