ДРЕЙФ ВСЕХ ВРЕМЁН И НАРОДОВ
Восемьдесят лет назад, весной 1937 года, началось одно из самых известных и героических путешествий в истории. В стране шли громкие политические процессы, но репортажи о том, как советские лётчики, а вслед за ними и как полярники-папанинцы покоряют Северный полюс, оказались в центре всеобщего внимания. Каждый советский школьник знал по именам великолепную четвёрку – Ивана Папанина, Петра Ширшова, Эрнста Кренкеля, Евгения Фёдорова. Из ледового похода они вернутся героями Советского Союза и всенародными любимцами. Да и мировой резонанс опасного путешествия оказался на высоте. Но обо всём по порядку.
Текст: Арсений Замостьянов
ФАКТОР ПАПАНИНА
Иван Николаевич Папанин – потомственный севастопольский моряк. В революцию он пришёл с флота, в сражениях Гражданской проявил себя отчаянным смельчаком и изобретательным авантюристом: совершал немыслимо дерзкие диверсии в Крыму, оставаясь неуловимым для врангелевской контрразведки. Журнал «Советская Арктика» писал о Папанине: «Рабочий, большевик, он жестоко ненавидел паразитов, шкурников, эксплуататоров, всех врагов революции и рабочего класса». Прочитав такое, можно подумать, что перед нами неумолимый фанатик. Папанин же по складу характера был неунывающим весельчаком, заряжающим всех оптимизмом, а главное – необыкновенно находчивым. В экстремальных ситуациях его ум работал с утроенной энергией. Считалось, что он родился в рубашке. И действительно, самые суровые и придирчивые начальники доверяли Папанину. Розалия Землячка назначила его комендантом Крымской ЧК. Сталин выбрал на роль главного покорителя Северного полюса. Доверие таких людей — вещь взрывоопасная, но Папанина ни пуля не брала, ни клевета – он был из живучих Иванов. Железный балагур. Даже на блёклых фотографиях с полюса, на общем плане, когда лицо превращается в расплывчатую точку, угадывается его улыбка, подначивающая товарищей смелее идти вперёд.
В папанинских воспоминаниях о Гражданской войне в Крыму нет слащавости: жестокое было время, Папанин этого не скрывал. Когда Землячка назначила его комендантом Крымской ЧК, он подчинился партийной дисциплине и работал на совесть. «Я проводил облавы, обыскивал подозрительные дома, выезжал в крымские леса с отрядами ЧК ловить белобандитов, экспроприировал ценности у богатеев, которые не успели эмигрировать. В меня стреляли, и я стрелял. Иногда со злостью думал, что на фронте было легче и проще. И ночью и днём мы жили, как на передовой, спали, не раздеваясь. Нередко пальба начиналась под окнами ЧК». Он служил на совесть, но эта жестокая работа его тяготила. Руководить карательными операциями в мирное время он не желал. Не порывая связи с разведкой, Папанин с головой окунается в дальние странствия. Его, южанина, тянет на Север осваивать неизведанные края. К 1937-му он показывает себя надёжным организатором опасных экспедиций, на его счету несколько зимовок в Арктике. В середине двадцатых, когда Папанин руководил строительством радиостанции в Якутии, он окончательно сроднился с Севером. Был начальником полярных станций на Земле Франца-Иосифа и на мысе Челюскин – самой северной точке Евразии.
Уверенный, открытый человек, самородок, он умело находил общий язык и с кабинетными учёными, и с военными, и с политиками. Для дела мог добыть что угодно и найти выход из любого тупика.
Известность полярника пришла к Папанину после участия в престижном международном проекте в 1931 году: Германия с разрешения советского правительства отправила свой знаменитый дирижабль «Граф Цеппелин» в полет над Арктикой – над островами Новая Земля, Земля Франца-Иосифа, Диксон. График плавания советского парохода с иностранными туристами и журналистами на борту составили так, чтобы он прибыл к Земле Франца-Иосифа одновременно с дирижаблем. Открыть на корабле почтовое отделение поручили Папанину, и он доказал, что умеет работать за троих.
Настоящий советский человек, он был из тех, для кого нет непреодолимых преград. Его экспедиция по праву считается одним из «советских чудес». Двести семьдесят четыре дня работала станция «Северный полюс-1», и за судьбой героев с азартом следил весь мир. «Стерегли четыре друга Красный флаг родной земли», – пели в те годы советские дети.
Кем назвать Папанина? Он не был большим учёным и не считал себя таковым. Он – матрос революции, создававший новое, справедливое государство – прообраз государства будущего. И это был прорыв. И Папанин был первопроходцем, открывателем, как и положено революционеру и строителю нового мира. И страна, которую создавали такие герои, как он, действительно была «весной человечества, рождённой в трудах и бою». Мы иногда повторяем этот яркий образ Маяковского, не вдумываясь, насколько он точен исторически.
КАК ГОТОВИЛИ ДРЕЙФ
Иван Дмитриевич гордился тем, что к покорению Северного полюса экспедицию оснастила советская промышленность. Через двадцать лет после Гражданской войны она уже могла выполнять головоломные задания. На Ленинградском судостроительном заводе имени Д.В. Каракозова построили специальные нарты, которые весили всего двадцать килограммов. Палатку создали на московском заводе «Каучук» из лёгких алюминиевых труб и брезентовых стен, между которыми проложили два слоя гагажьего пуха. Папанин придирчиво проверял и резиновый надувной пол палатки: надёжен ли и удобен? Ведь это дом не на неделю и не на месяц. Недаром в песне пелось: «Дрейфовать в далёко море посылает нас страна».
Ну а главное техническое чудо – это, конечно, авиация. Страна располагала самолётами, которые могли высадить масштабную экспедицию на лёд, и ледоколами, которые смогли спасти путешественников после почти годового дрейфа. Ещё за пять-семь лет до 1937-го об этом могли мечтать только писатели-фантасты.
Папанин организовал и репетицию дрейфа: в Подмосковье была поставлена чудесная палатка, завезены консервы. Несколько дней будущие папанинцы привыкали друг к другу, к брезентовому дому, к особому режиму и особому питанию. Испытание прошло благополучно: они познакомились, психологически притёрлись. Позже к четверке присоединится и пятый – славный пёс Весёлый, не раз предупреждавший путешественников о приближении опасности.
О предусмотрительности Папанина ходили легенды. Он лично упаковывал продукты и различные инструменты, принимал палатки для жилья и проверял готовность полярной спецодежды, пробовал съестное… Придирался, пытался всё продумать и рационализировать. Эрнст Кренкель оставил в своей книге такой портрет начальника экспедиции: «Постепенно об Иване Дмитриевиче в Арктике стали складываться легенды. Большая часть этих легенд относилась к его хозяйственной и пробивной деятельности. Небольшого роста, расположенный к полноте, но удивительно быстрый и ловкий в движениях, он действовал всегда с какой-то неповторимой стремительностью, с каким-то редким талантом мгновенно превратить собеседника, подчас даже случайного, в своего союзника и помощника. Я еще не видел человека, который, глядя на Папанина, сумел бы устоять против знаменитых папанинских слов: «Братки, надо помочь».
Продовольственный вопрос Папанин продумал основательно. Припасов набрал с огромным запасом, несмотря на ворчание лётчиков, которым приходилось весь этот груз доставлять на льдину. Он перестраховался. И не зря. Серьезный казус случился с мясными продуктами.
Считалось, что лёд играет роль естественной морозилки, и никто и не подумал, что могут возникнуть проблемы с хранением. Даже учитывая то, что экспедиция началась в мае 1937 года. Полярное лето оказалось достаточно кратким, однако лед продемонстрировал эффект линзы для нагревания. Сначала протухло сто пятьдесят килограммов заготовленных в Москве пельменей, затем пятьдесят килограммов мясных ромштексов. Какое-то время Папанин подавал к обеду протухшее мясо, старался готовить с перцем, чтобы не ощущался неприятный привкус. Но потом товарищи запротестовали, и мясо досталось псу Весёлому. На протяжении всего путешествия он питался за двоих. Но и после потери основного мясного рациона папанинцы не остались без здорового питания. Шоколад и чёрную икру ели практически каждый день. И мечтали поменять банку-другую паюсной икры на две-три картофелины!
Режим был построен таким образом, что полярники четыре раза в день должны были получать горячую пищу и обязательно каждый день – суп, борщ или щи. На завтрак – кофе, шоколад, омлет натуральный, омлет с копчёной грудинкой, грудинка копчёная, рисовые котлеты, сливочное масло, плавленый сыр, паюсная икра, форшмак мясной, котлеты с горошком, сухари белые с мясом. На полдник полагался чай с конфетами, кофе, сало, омлет с копченой грудинкой, рисовая каша с фруктами, сыр, масло и сухари. Обед и ужин состояли из различных вариаций куриных котлет, пюре, грудинки, компотов и киселей, пудингов, лапшевиков и шоколада. В праздничные деньки Папанин доставал сгущёнку и коньяк… В итоге цингой никто не заболел. Да и похудел из четвёрки за время дрейфа только полноватый Папанин.
ВЕСНА 1937-ГО
1937-й – это, конечно, не только репрессии, не только газетные призывы расправиться с «бандой троцкистских шпионов и убийц». Для большинства граждан СССР главными героями того времени были полярники и лётчики, которые совершали настоящие прорывы в будущее, прогремевшие на весь мир.
Советский Союз находился на гребне мирового исторического процесса! Папанинцы покоряли Северный полюс, над ними на туполевском самолёте АНТ-25 пролетали в США Чкалов, Байдуков и Беляков. Папанинцы обеспечивали чкаловский перелёт сводками о погоде и магнитной обстановке. Есть легенда, что Папанин слышал шум мотора чкаловской машины. В лагере надеялись, что с самолёта им сбросят газеты и письма. Помешала погода…
В то же время свой рекордный трансатлантический перелёт совершил и экипаж легендарного Громова. Поодиночке каждый из них ничего бы не достиг, это было всенародное наступление: «Даёшь Полюс!» «Они – воспитанники нового социального строя, который установлен в Советском Союзе. При прежнем режиме они прозябали бы где-нибудь в глуши России. Ныне их имена известны не только в СССР, но и во всём мире», – говорил тогда Александр Трояновский, полпред нашей страны в США.
Главный подвиг папанинцев и лётчиков, которые доставили их на льдину, состоялся в 1937 году, ровно восемьдесят лет назад. 22 марта с подмосковного аэродрома в воздух поднялась эскадра, которая приземлилась под Архангельском. Так начиналась история станции «Северный полюс» – первой в мире полярной дрейфующей станции. 19 апреля они добрались до острова Рудольфа. 21 мая Водопьянов посадил самолёт на льдине в районе Северного полюса, – и это была веха в истории авиации. 1 июня участники экспедиции закончили монтаж палатки и приборов для гравитационных наблюдений, а 6 июня на льдине осталась только четвёрка папанинцев. И начался легендарный дрейф.
Но первым был подвиг лётчиков во главе с Михаилом Водопьяновым, которые доставили и высадили на Северном полюсе многолюдную экспедицию, включая великолепную четвёрку – участников легендарной дрейфующей станции «Северный полюс-1». Никто в мире на такое не решался… «Отчётливо видны большие поля, гряды торосов и неширокие трещины. Водопьянов осмотрительно выбирает наиболее благоприятное место, делает несколько кругов. Круги заканчиваются виражом, от которого дух захватывает. Круто вертанул Водопьянов! Моторы сбавляют обороты. Бабушкин дёргает за трос, протянувшийся к хвосту. С хлопком раскрывается тормозной парашют… Тогда применение парашюта при торможении было стопроцентной новинкой. Пробежав двести сорок шагов, самолёт стал. Мы на полюсе», - снова и снова вспоминал Эрнст Кренкель тот исторический день.
Вся первоначальная экспедиция шла на четырёх тяжёлых машинах ТБ-3 (АНТ-6), которые вели М.В. Водопьянов, А.Д. Алексеев, И.П. Мазурук и В.С. Молоков. Кроме того, был ещё средний самолёт для разведки ТБ-2 с пилотом Головиным и лёгкий самолёт Р-5 с пилотом Крузе. Всего в состав экспедиции вошло сорок четыре человека. Помимо экипажей и четырёх папанинцев, здесь были начальник Главсевморпути Шмидт – руководитель экспедиции, начальник Управления полярной авиации Шевелёв, парторг Домагаров, кинооператор Трояновский, спецкоры газет «Правда» и «Известия» Бротман и Виленский, а также несколько представителей авиазавода и изготовителей аппаратуры. Кстати, документальный фильм, снятый Трояновским, окупил затраты государства на экспедицию. Эту киноленту хотели посмотреть во многих странах и охотно платили валютой.
Много лет не звучит по радио песня 1938 года. Песня, прославляющая подвиг:
В Ледовитом океане
Против северных смерчей
Воевал Иван Папанин
Двести семьдесят ночей.
Стерегли четыре друга
Красный флаг родной земли —
До поры, покуда с юга
Ледоколы не пришли!
Поэт Александр Жаров немного сократил срок экспедиции, пожертвовал точностью ради стихотворного размера: вообще-то станция «Северный полюс-1» работала 274 дня, за судьбой героев с азартом следил весь мир. Папанинцы работали почти как в космосе – в замкнутом пространстве, в постоянной опасности. Каждый шаг был продвижением в неведомое, в загадочное. Этот опыт пригодится космонавтам на орбитальных станциях в многомесячных экспедициях. Папанин готовился к дрейфу основательно, даже поварскую школу прошёл, стал первоклассным коком. К запасам относился рачительно, как опытный путешественник. О его находчивости сложены легенды.
Иван Папанин был настоящим командиром. Не позволял друзьям унывать, учитывал характеры соратников, использовал сильные стороны каждого, а ведь слабаков среди них не было. Самобытные личности, ершистые. Папанин находил подход — то подшучивал, то бурно восхищался… Гидробиолог Пётр Ширшов, радист Эрнст Кренкель, геофизик, метеоролог, журналист Евгений Фёдоров – первоклассная команда! Они не стали закадычными друзьями на всю жизнь. На льдине время от времени возникали недоразумения, между амбициозными товарищами пробегала кошка. Усилием воли они не доводили дело до конфликта, но осадок оставался. Самые близкие отношения на много лет сложились у Папанина с Ширшовым. Но и остальные уживались на льдине дружно. На шутки и розыгрыши не обижались, с чувством юмора было всё в порядке.
ПОБЕДИТЕЛИ
Первоначально размер папанинской льдины составлял три на пять километров, а толщина льда — около трёх метров. Но шли месяцы опасного дрейфа, станция прошла двух тысяч километров! Это была не просто демонстрация флага на открытом полюсе. Ежедневно четвёрка проводила исследования с целью открыть северный путь для авиации и навигации. Каждый месяц Москва получала отчёты о научной работе. С начала октября до февраля шла полярная ночь. Разумеется, четвёрка продолжала работать. Свет давали керосиновые лампы. В отапливаемой паяльными лампами палатке температура не поднималась выше минус четырех. 7 ноября, в День 20-й годовщины Октябрьской революции, на льдине провели праздничную демонстрацию: личный состав экспедиции промаршировал с красным знаменем.
Приключений было немало. Когда полярникам понадобился спирт, оказалось, что на льдине имеется только коньяк. Целый бочонок отменного армянского! А как сохранить образцы океанской фауны и флоры без спирта? Наука требует спирта! И Папанин навострился добывать спирт из благородного коньяка с помощью специально сконструированного самогонного аппарата. Но и коньяку немного оставил – и сохранил его вплоть до победного финала экспедиции. Когда великолепную четвёрку снимали с подтаявшей льдины, Иван Дмитриевич весело угощал товарищей всё тем же коньяком. Они мало-помалу охотничали и рыбачили. Пёс предупреждал о приближении белых медведей. Папанин постреливал… Между тем путешествие становилось всё более опасным.
В Гренландском море к концу января 1938-го льдина скукожилась до размеров волейбольной площадки. Наступали опасные дни и ночи. Папанин телеграфировал в Москву: «В результате шестидневного шторма в 8 утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полкилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной триста, шириной двести метров. Отрезаны две базы, также технический склад… Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться». Он ни о чём не просил, не взывал о помощи. Но помощь пришла! Уже 19 февраля два ледокола – «Таймыр» и «Мурман» – достигли заветной льдины.
Каждый моряк хотел побывать на станции, обняться с зимовщиками. Конечно, не забыли и Весёлого. На почётную пенсию он отправится не куда-нибудь, а на дачу товарища Сталина. На весь СССР прозвучало последнее воззвание Папанина со станции: «Покидая дрейфующую льдину, мы оставляем на ней советский флаг в знак того, что завоевание страны социализма никогда и никому не отдадим. Товарищи комсомольцы, молодёжь! Больше всего на свете любите свою замечательную отчизну, которую ведет от победы к победе великий Сталин!»
Папанина воспевали в песнях и новинах – былинах нового времени. Пожалуй, из живых и невредимых деятелей предвоенного времени только Сталина и Ворошилова тиражировали с большим размахом. Сказители новин – Марфа Крюкова, Матвей Самылин, Михаил Рябинин – решили поведать народу:
Про удалых добрых молодцев-папанинцев,
Про богатырей славна советских,
Про их-то славное хождение окиянское…
Вот встаёт тут добрый молодец,
Иван Дмитриевич да Папанин свет…
Многие стремились открыть Северный полюс, а получилось только у папанинцев. Ведь это было, как и положено по советским устоям, свершение коллективное. Всем миром. На помощь пришёл технический прогресс, поставленный «на государственные рельсы». Страна располагала самолётами и лётчиками, способными доставить героев на полюс. Водопьянов, первым посадивший здесь самолёт, – полноправный покоритель полюса. Были и ледоколы, которые, когда понадобится, смогли бы вернуть экспедицию на Большую землю. Добавим, конечно, политическую волю Сталина, для которого покорение Севера было ключевой программой второй половины тридцатых. А также — пропагандистское мастерство правдистов, известинцев, радийщиков и звёзд комсомольской печати. Флаг над Северным полюсом – убедительно и ярко. Красное на белом! Миллионы людей в СССР увлеклись покорением Арктики. Кренкель ежедневно держал связь с Москвой, со страной, с радиолюбителями со всего мира. Очень важно, что подвиг сразу стал достоянием общественности, за путешествием следили практически «в прямом эфире». Фёдоров писал корреспонденции в «Комсомольскую правду», пресса ежедневно сообщала о папанинцах. И папанинцы реагировали на сообщения с Большой земли. Пока они дрейфовали, их избирали в депутаты, им писали письма, в их честь сочинялись песни. А уж после возвращения волна восторгов накрыла героев с головой. Да и как не чествовать подлинных победителей, которые в воде не потонули и в огне не сгорели? Которых не остановили холода и ветры?
Страна встречала их как героев. Конечно, был кремлёвский приём, да не один. На высшем уровне. В разгар веселья слово взял Сталин: «Кто мне объяснит, почему в дружеских шаржах Папанина рисуют толстым? Он же худой». В своих мемуарах Иван Дмитриевич объяснил, в чём дело: «За время дрейфа я похудел на тридцать килограммов — с девяноста до шестидесяти». Портреты папанинцев мелькали в газетах и на площадях. Но слава не испортила героев: каждый продолжал трудиться, о каждом есть что рассказать и в контексте Великой Отечественной и в контексте послевоенного времени…
А что же до научных результатов? Самое главное, что следующими экспедициями на Северный полюс традиции были продолжены. Кроме того, папанинцы привезли доказательства органической жизни в Центральном полярном бассейне. В первые же часы экспедиции они услыхали чириканье маленькой птички! Когда Ширшов забрасывал в море свои планктонные сети, он неизменно вытаскивал большое количество всякой живности. Там были рачки, бокоплавы, медузы, всякие другие представители планктона, мелких растений и животных, живущих в толще морской воды. Это было открытием. Отдельный вопрос – изучение течений, климата, поведения льдов. Ранее здесь никто не производил магнитных наблюдений. Папанинцы открыли новую главу в изучении Северного полюса. И память о мужественных первооткрывателях принадлежит истории, принадлежит нашему народу.
