ИГОРЬ СИКОРСКИЙ. ГЕНИЙ МИРОВОЙ АВИАЦИИ
Мы продолжаем публикации об Игоре Ивановиче Сикорском — нашем соотечественнике, его жизненном пути, убеждениях и достижениях, которые сквозь призму исторических событий, человеческих трагедий, взлётов и падений, уготованных судьбой, видятся яснее и глубже. Гость редакции — профессор Александр Портнягин, друг семьи Сикорских и соавтор книг о гениальном авиаконструкторе.
Текст: Николай Кузнецов
— Александр Дмитриевич, Вы являетесь одним из немногих россиян, имеющих доступ к американскому архиву И.И. Сикорского. Есть ли среди документов, фотографий, чертежей и разработок авиаконструктора что-то доселе неизвестное широкой аудитории?
— Я хорошо знаю эту большую семью, на протяжении многих лет дружу с одним из сыновей изобретателя — Николаем, который официально передал мне исключительные права на все публикации об Игоре Ивановиче в России и на русском языке. К сожалению, не всё из личного архива удалось сохранить после смерти Сикорского. Часть документов осталась в семье, а другая, находившаяся в корпорации «Сикорски Эйркрафт», была передана в крупнейший в мире исторический архив авиаконструктора в штате Коннектикут. В запасниках собрано несметное количество материалов. Трудятся в архиве более 400 человек, но каждые вторник и четверг туда приходят около двадцати активных добровольцев из числа бывших сотрудников завода, вышедших на пенсию. Беззаветное служение этих людей благородному делу сбора, защиты и распространения знаний о Сикорском побудило меня стать пожизненным членом архива. Именно здесь состоялось знакомство с Николаем, положившее начало нашей большой и важной дружбе. Здесь я смог найти много материалов, которые позволили по крупицам сложить воедино грани таланта и личные качества Игоря Ивановича, сформировать его объективный портрет, за сухими фактами увидеть ищущего, сомневающегося благородного человека, главным принципом жизни которого был девиз: «Идти вперёд, никогда не сдаваться». Кстати, когда я познакомился с президентом американского архива и показал ему уникальные документы, тот был сражён моей осведомлённостью, подкреплённой объективной, но неизвестной ему ранее информацией. Чтобы написать о нашем знаменитом соотечественнике, мне пришлось посетить несколько стран, пройти его маршрутами, встретиться и пообщаться со многими людьми.
— Эмиграция — сложный с психологической точки зрения процесс, что уж говорить о вынужденной необходимости поспешно покинуть Родину. Как Сикорский пережил этот период своей жизни? Как встретила его Америка?
— Игорь Иванович стремился помочь Родине, даже находясь на чужбине. Однако прежде, чем он мог воспользоваться свободой, ощущение которой пришло к нему в США, и применить опыт и талант, предстояло решить две проблемы, мешавшие ему не только двигаться вперёд, но и выживать. Первая состояла в том, что авиация в стране была в плачевном состоянии.
Военная авиация, которая и так тащилась далеко позади европейской во время войны, после её окончания стала только хуже. Оставшиеся после войны двигатели и тренировочные самолёты продавались за смехотворно низкие цены. Двигатель «Дженни», который мог быть использован, стоил двести долларов. От контрактов и ассигнований отказались, а производство на авиационных заводах полностью остановилось. Военная авиация в США была мертва, коммерческая ещё вообще не родилась.
Сотрудничая с русскими иммигрантами, Игорь создал небольшую компанию. Её деятельность сводилась главным образом к подготовке чертежей многомоторных самолётов. Компания быстро разорилась, так как никакого бизнеса не могла создать при наличии мизерного капитала. В конце осени Игорь нанёс визит в Вашингтон, а также посетил подразделение службы армейской авиации в Дейтоне (штат Огайо), где, к счастью, получил временную работу, связанную с подготовкой предварительного проекта большого трёхмоторного бомбардировщика. Шесть недель, проведённые на аэродроме в Дейтоне, оказались интересными и приятными. Игорю доставляло радость то, что он был снова в среде авиаторов, мог заниматься любимой работой и больше узнавать об американских стандартах и требованиях. Но радость длилась недолго... Деятельность армейской организации сокращалась, и было невозможно предложить постоянную должность иностранцу, когда увольняли своих сотрудников. Полковник Бейн назвал авиацию «умирающей промышленностью».
Впоследствии Сикорский, став уже во главе авиационной промышленности США, будет отдавать часть заработка некоторым своим соратникам, которые лишились зарплаты, но по его просьбе продолжали работать на заводе. Игорь Иванович не раз приходил на помощь землякам, когда они оказывались в стеснённом положении. Сикорский был полностью поглощён работой, связанной с проектированием, и руководством по строительству самолёта. Головная боль состояла в том, где достать деньги. Острая проблема финансирования не покидала компанию.
Были и светлые дни. Один из таких наступил, когда Сергей Рахманинов, гениальный композитор и пианист, в память о своём младшем брате, авиаторе, погибшем в минувшей войне, пришёл на помощь и выкупил акции фирмы на пять тысяч долларов. Он также согласился стать вице-президентом корпорации. Поддержка, оказанная Рахманиновым, усилила не только моральный дух команды, но и укрепила финансы. Снова и снова обращались к ресурсам свалки, а дюралюминий покупали в дешёвых магазинах. И компания продолжала жить.
Демонстрационные полёты S-38 в Вашингтоне закончились тем, что департамент ВМС США заказал фирме два самолёта. А ведущий американский авиаперевозчик «Пан Американ Эйрвэйз» оформил заказ на несколько амфибий. Более того, S-38 был признан как «самый безопасный самолёт в мире». Десятая конструкция S-38 дала жизнь 114 самолётам. S-38 доказал, что может летать и как обычный самолёт, и как гидросамолёт, им легко управлять на воде, его можно поднимать и опускать с помощью шасси, которое позволяло выходить на берег или на скат, кроме того, он может летать на одном из двух двигателей. Встал вопрос о расширении производства. Компания была реорганизована и названа «Сикорски Авиэйшн Корпорэйшн», началось строительство нового, собственного завода.
12 октября 1931 года S-40 прилетел в Вашингтон, где госпожа Гувер, жена президента Соединённых Штатов, нарекла его «Американским клипером». Поздней осенью «Пан Американ Эйрвэйз» принял американский клипер и вылетел в Майями. Маршрут первого полёта начинался в Майами и заканчивался на Панамском канале. В ноябре клипер начал свой полёт и первую остановку сделал на Кубе в городе Сьенфуэгос. Находясь в Гаване, Игорь Сикорский, Чарльз Линдберг и двое из лётного экипажа зашли в ресторан пообедать и обсудить нюансы полёта в Южную Америку. Неожиданно к их столику подошёл официант с подносом, на котором высились четыре бокала ледяного шампанского. Официанта поблагодарили, заметив, что вино не заказывали. Улыбаясь, тот указал на импозантного человека в дальнем углу зала и шепнул: «Шампанское от господина Хемингуэя!».
Самолёты S-40 способствовали дальнейшему укреплению воздушных связей между двумя Америками. Благодаря им значительно сократилось время путешествия, и были открыты более продолжительные маршруты, которые спустя некоторое время соединили Соединённые Штаты с Европой и Дальним Востоком.
У Сикорского накопился опыт, знания, чтобы понять: всякого рода усовершенствования представляют большой риск. Вот почему моделью для S-40 послужил надёжный S-38 — он прошёл тщательные испытания, имел великолепные технические характеристики безопасности и управления.
Прошло полтора года, и другое воздушное судно, предназначенное для дальней авиации, гидросамолёт S-42 был запущен в эксплуатацию. В сравнении с S-40 он был значительно изменён. Это был плод совместной работы большого числа людей, задействованных как внутри компании, так и за её пределами. Полезным оказались научные данные и даже деловые советы, полученные от Национального консультативного совета по аэронавтике. Один знакомый Сикорского не удержался и спросил, не скопировал ли он кита, создавая S-42. Да, такая мысль пришла в голову конструктору при посещении Музея естественной истории. Скелет морского гиганта, подвешенный под потолком, по форме напоминал корпус самолёта. Никто ранее из инженеров-разработчиков не догадался повторить очертания кита. В результате модель получилась обтекаемой формы, аналогичная той, над которой потрудилась природа, создавая самое крупное плавающее млекопитающее. Показательны и слова Президента Королевского общества аэронавтики Мур-Брабазона, который закончил встречу с Игорем Ивановичем словами: «Господин Сикорский, действительно, выдающийся человек, и жаль, что он не англичанин». Слово «Сикорский» стало синонимом высочайшего качества.
— Многие знают Игоря Ивановича, как изобретателя вертолётов. Трудно ли было развивать это направление?
— В 1938 году Юджину Уилсону, вице-президенту компании «Юнайтед Эйркрафт», выпала неприятная обязанность. «Компания с сожалением приняла решение закрыть отделение Сикорского», — сообщил он печальную весть своему старому другу Игорю Сикорскому. А у того был козырь — начиная с 1929 года, Игорь с близким кругом сотрудников скрытно от официальных лиц работал над проектом, идея которого захватила его ум, когда он был ещё подростком в России. Это был «невозможный», «непрактичный», неуклюжий вертолёт.
Однажды летом 1967 года Игорь Иванович Сикорский отвечал на вопросы журналистов. Как позже вспоминал его сын, Николай Игоревич, разговор зашёл о том, что заставило отца вернуться к идее создания вертолёта. Он ответил: «Я думал о моей первой любви практически всё время. Это что-то такое, что требовало не только концентрации внимания, но всей энергии, знания, поддержки. Вертолёт в те времена считался чем-то из мира «невозможного». Многие считали, что вертолёт, которым можно было бы управлять, построить нельзя. Другие пессимисты отвергали саму идею: если и построят вертолёт, он никому не нужен». Особый упор, по словам Николая Игоревича, отец делал на то, что изобретение вертолёта он связывал со спасением людей: «Это часть моей мечты — построить спасательную машину. Хочу успеть её сделать, пока жив, даже если это будет моя последняя работа».
Как только Сикорский получил добро, он немедленно взялся за реализацию мечты. Один в трёх лицах: проектировщик, создатель машин и пилот-испытатель абсолютно всех своих летательных аппаратов, которые не имели аналогов в мире. Работа над вертолётом заслуживает особого внимания, так как связана с судьбами большинства русских инженеров и рабочих, занятых на производстве самолётов Сикорского. Заслуга Игоря Ивановича и в том, что он сплотил вокруг себя русских людей. Более ста иммигрантов, сотрудников компании, сдвинулись с мест и последовали за первопроходцем авиации, который для них стал родным отцом. Небольшая группа переселившихся русских создала общину, осевшую главным образом в Стратфорде.
Вертолёт Сикорского VS-300, сконструированный и построенный в 1939 году, прошёл испытания и был публично представлен в мае 1940 года. Другое событие произошло 7 октября 1943 года — в день, когда VS-300 отправляли на постоянное место пребывания в Фордовский музей Института имени Эдисона в Дирборне (штат Мичиган). Публика следила за Сикорским: вот он взобрался по лесенке на вертолёт, поднял крылатую машину в небо и неподвижно завис, а потом, как слон в цирке, отвесил поклон Генри Форду. Защёлкали фотоаппараты, застрекотали кинокамеры: все оценили жест Сикорского — он салютовал, как равный равному.
Игорь Иванович придавал огромное значение вертолётам, как исключительному средству спасения попавших в беду людей: «Для меня громаднейшим источником облегчения и удовлетворения является тот факт, что на сегодня (1969 год) наши вертолёты спасли более пятидесяти тысяч жизней и продолжают эту спасательную миссию. Считаю, что это самая славная страница в истории авиации». Трудно представить, как бы развивалась эта отрасль авиации в США, если бы не огромная диаспора талантливых русских иммигрантов, сплотившихся вокруг Игоря Сикорского.
Во многих странах вертолётная промышленность занимает заметное место в экономическом и военном развитии. Со времени создания VS-300 тысячи этих машин были выпущены в США. Россия занимает второе место, далее — Англия, Франция, Германия.
Около ста разных наград получил за свою жизнь Игорь Сикорский, а выделяется одна: заслуженное прозвище «Мистер Геликоптер». Впервые его так назвал секретарь ВВС США Томас Финлеттер, когда вручал знаменитому конструктору военный орден «National Defense Transportation Award». 17 декабря 1951 года Игорь Сикорский представлял вертолётную промышленность, когда ему в Белом доме президент Трумэн вручил высшую награду за достижения в авиации — приз Национальной авиационной ассоциации США «Коллиер Трофи».
Скончался гений мировой авиации дома на утренней заре 26 октября 1972 года. Когда его хоронили, в небе несколько вертолётов кружили над кладбищем, а самолёты начертали в поднебесье большой белый крест. И этот крест был, как благословение Неба, которое принимало к себе душу Великого Труженика и Человека. На смерть И.И. Сикорского откликнулся президент США Ричард Никсон — он написал послание вдове с соболезнованиями и высокой оценкой вклада конструктора, назвав его «захватывающей главой в истории авиации».
Белый дом, Вашингтон, 4 декабря 1972 года
Уважаемая г-жа Сикорская.
Я воспользовался первой же возможностью для того, чтобы выразить моё сердечное соболезнование по случаю недавней кончины вашего мужа. Как уже многие подчёркивали, кончина Игоря Сикорского означает конец захватывающей главы в истории авиации, главы, наполненной его достижениями как первопроходца в авиационном проектировании и инженерии. Мечта человека к полётам — это незаконченная сага, которая приближает нас к ещё большим приключениям в космическом пространстве. Но в каком бы направлении мы не двигались и чего бы мы ни достигли с помощью наших усилий по расширению горизонта знаний, Игорь Сикорский будет всегда оставаться источником вдохновения — воистину проницательным человеком.
В мыслях и молитвах я с вами, и желаю всего доброго в будущем.
Искренне, Ричард Никсон
Свою любовь к небу, к самолётам, свой талант конструктора Игорь Иванович со временем воспринимал, как дар Божий. Он задумывался о смысле жизни, о том, как и для чего живёт на земле, пытался познать непознанное. Сын Сергей сказал в память об отце: «Не плачьте о том, что он ушёл, будьте благодарны, что он был». Именно с сыном, единственным, кто пошёл по его стопам в авиации, Игорь Иванович часто обсуждал будущее технологий. Они могли свободно общаться друг с другом в технической области. Отец говорил Сергею, как важно не замыкаться в одной только области технологий, поскольку тогда не будешь сведущ в других. Например, научное предвидение должно быть соотнесено с широким знанием того, что происходит, например, в таких областях, как биология и астрономия. Только с таким подходом человек может оценить текущие и будущие тенденции и возможно правильно предсказать, что произойдёт в следующие десять-двадцать лет. Вся надежда возлагалась на интуицию, которая особенно на ранней стадии творческой работы инженера была главным источником информации. Интересно, что концепция интуиции впервые формируется в голове Сикорского незадолго до создания его первого вертолёта. Впоследствии она станет одним из его главных постулатов при разработке новых вертолётов и самолётов. Однако было и предупреждение, к которому он призывал прислушаться. Дело в том, что интуиция или вдохновение, которые приводят изобретателя к достижению технической цели, дотоле неизвестной, могут превратиться в нечто иное — в мечтание средь бела дня. И тогда существует реальная вероятность того, что вся затея потерпит провал. Вот почему, если какая-то часть изобретательской деятельности может быть сравнима с творчеством художника или поэта, конструктор-первооткрыватель для достижения цели должен строго контролировать свои идеи и как можно чаще подчинять их доказанным фактам и выверенным цифрам. Соблюдать это надо обязательно, чтобы любая творческая мысль была строго выверена, независимо от того, какой бы прекрасной и верной она ни казалась. И сын Николай, как я понял из его общения с профессионалами в архиве Сикорского, а также с российскими лётчиками, прекрасно знает авиацию и не только американскую, но и мировую в целом.
— Мало кому известно, что есть ещё одно наследие Сикорского — сборник его религиозно-философских работ.
— Мне довелось поработать и с этими интереснейшими материалами. Игорь Иванович был глубоко верующим, истинно православным человеком и жил по законам Божьим. Обладая высокой духовностью, но, не имея сана священника, он через страдания и искания стал настоящим богословом. Его работы «Размышления о молитве Господней», «Искушение господа нашего Иисуса Христа в пустыне и история человечества», «Незримая брань», «Эволюция души», «В поисках Высших Реальностей» получили высокую оценку архиереев Русской православной церкви. Эти трактаты пронизаны искренним желанием познания не только в профессиональной сфере, но и в области теологии, вопросах веры. Именно там Сикорский искал волнующие его соотношения повседневной реальности и Высшего Разума. Кстати, сроки написания этих работ, полностью совпадают с разработками и испытаниями летательных аппаратов, специализирующихся на спасении людей! В своих трудах Сикорский предупреждал и о том, что человек в условиях небывалого развития науки и техники, несущих не только блага, но и огромную разрушительную силу, должен быть исключительно осторожным, не бряцать оружием, не устраивать революций.
Особенно его беспокоила ситуация, при которой одна страна могла претендовать на роль мирового полицейского. Великий учёный наблюдал за внешней политикой Соединённых Штатов, которые то и дело вмешивались в дела различных государств, навязывая им «американские ценности», ставшие позже ненавистными для многих народов, вызывающие раздражение и полное отторжение. По понятным причинам он не мог прямо указать на страну, в которой жил, но из контекста было совершенно ясно, что он имеет в виду. Прошедшие за последнее время по всему миру «цветные» революции, насаждаемые государством, рвущимся к мировому господству, являются неоспоримым свидетельством дальновидного мышления великого русского изобретателя. Его жизненное кредо выражено в словах, которые он повторял своим детям: «Вы ещё будете гордиться, что у вас русская кровь».
Николай делает особый акцент на том, что культура отца родилась и формировалась в России. Некоторые говорят, что страна оставила его, а не он Россию. Не вызывает сомнений одно — по вере, образованию, культуре Сикорский являл собой тип русского учёного, интересующегося всем — историей, философией, физикой, механикой и многим другим, что и сделало его успешным изобретателем. И этот гений родился и вырос в России, культура которой питала его развитие. По этой же причине наша страна имеет право считать Игоря Сикорского своим героем. И я глубоко убеждён, что Игорь Иванович достоин, чтобы памятник ему был установлен в России.
