МЕСТО СКОРБИ И ПЕЧАЛИ

Дата: 
01 ноября 2021
Журнал №: 

Вот уже сколько прошло времени, но не могу ни сердцем, ни разумом принять существующее положение вещей, относящееся к месту дуэли А. С. Пушкина с Дантесом.

Текст: Всеволод Чубуков
Фото из личного архива автора

Штатное место
В печати нередко указывается, что место дуэли А. С. Пушкина с Дантесом определено предположительно. Обращаясь к этой печали, приезжаю в Петербург и направляюсь на Чёрную речку в сторону старой Коломяжской дороги, чтобы на месте разобраться, где и при каких обстоятельствах прогремел тот страшный выстрел.

Чёрная — пожалуй, одно из самых распространённых названий малых рек и речек на северо-западе России. Исстари так называли истоки, протоки с болотной, застойной водой и не очень торопливые речки, лениво несшие воды в реки побольше. На старых корнях и погибших ветвях ольховника, заросли которого сплошь покрывали окрестные берега, малая скорость потока повышала настой воды. Она становилась тёмной, как бы густой, и от этого течение казалось замедленным.

В северной столице чёрными прежде называли — Екатерингофку, Волковку, Монастырку, Смоленку, Оккервиль… Ныне это зловещее название сохранилось только за речкой на севере города. Она уже никогда не поменяет своего названия ни на какое другое, потому что в нашей истории и культуре стала вехой, пусть и невыносимо горькой.

Издавна с севера к Чёрной речке подходили Коломяжская дорога и Ланское шоссе. Оба пути образовывали подобие тупого угла. Здесь находилось поселение с финским названием Коломяги («коло» — углубление, «мяки» — горка). Предположу, что едва заметная возвышенность была особенной, с наличием пещер или каких-либо ходов внутрь монолитных образований. Ланское шоссе доносит до нас память о том, что старинный дворянский род Ланских с конца ХVIII столетия владел этим обширным участком земли — дачным пригородом Петербурга, служившим северной границей города. Мост через Чёрную речку назывался Пограничным, ныне — Ланской. В непосредственной близости от него образовалась деревня — Новая.

До основания Петербурга местность на правом берегу Большой Невки была лесистой, на поверхности встречалось много камней и валунов, оттого и прозвали её Каменка или Каменный Нос. Когда остров получил статус царской резиденции, начались большие земляные работы — строительство и обустройство каналов, укрепление берегов. Владелец Каменного граф А. П. Бестужев-Рюмин из своих украинских имений поселил здесь несколько сотен крепостных крестьян. Для создания декоративных сооружений, разбивки парков требовались новые партии крестьян — их разместили на Чёрной речке. Так появилась ещё одна деревня — Новая, а первая стала называться Старой.

Эти северные окраины Петербурга были «штатным местом» многих состоявшихся и предполагавшихся дуэлей, редкое их население способствовало сокрытию тайны поединков. Осенью 1825 года недалеко от училища лесного департамента (ныне Лесотехническая академия) произошла дуэль, приведшая к гибели обоих противников — К. П. Чернова и В. Д. Новосильцева. А 18 февраля 1840 года на Парголовской дороге, позже ставшей Выборгским шоссе, М. Ю. Лермонтов стрелялся с сыном французского посла Эрнстом де Барантом, за что был отправлен во вторую ссылку на Кавказ.

На правом изгибе Чёрной речки, на левом её берегу, слева от дороги, ведущей в Коломяги, находилась дача, состоявшая из нескольких деревянных домов и незначительных хозяйственных строений, принадлежавшая комендантам Петропавловской крепости. Комендантская дача занимала целый район пригородов Петербурга. Впоследствии её название в широком понятии стало географическим.

Владение комендантов было настолько огромным, что они под аренду выделяли отдельные  земли и угодья местным помещикам, отставным офицерам, зажиточным крестьянам, хорошо знавшим толк по части работы на земле. Арендатором дачи был К. И. Роде, а земли — помещик А. Ф. Шишмарёв. В Новой Деревне память о нём хранит переулок его имени, где он имел небольшую усадьбу и жилой дом с мезонином.

Участок земли между дорогами, речкой и лесным массивом занимали огороды крестьянина—арендатора Дмитрия Мякишева, по периметру обнесённые им глухим забором. За огородами была рощица, находившаяся во владении комендантов.

Прошло чуть более пяти лет после гибели Пушкина, когда за Чёрной речкой, справа у дороги в Коломяги, появился самодельный деревянный столбик и на нём чёрная дощечка с надписью: «27 января против сего места упал смертельно раненный на поединке А. С. Пушкин». Это был первый памятный знак, указывавший на предполагаемое место дуэли. Кто его установил и почему здесь, по сей день — загадка. Вскоре он обветшал, ему на смену появлялись новые столбики со строками М. Ю. Лермонтова: «Не вынесла душа поэта…» и пушкинскими: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…».

«…отказывались полным неведением»
Весной 1880 года Москва готовилась к открытию первого в России памятника Пушкину. В газете «Голос» от 19 мая вопрос о месте дуэли поэта поднял профессор Александровского (бывшего Царскосельского) лицея В. В. Никольский, организовавший в нём Пушкинский музей, библиотеку, сделавший предметом учебного курса народную русскую словесность. Он писал: «Москва видела рождение Пушкина, Петербургу пришлось провожать его в преждевременную могилу... Петербургу принадлежит и другое место не менее важное в печальной истории кончины Пушкина — это место поединка. Никто не знает того пункта, где дуэль происходила... Неужели оно, в самом деле, вполне и навсегда забыто? Неужели и нынешнее чествование Пушкина не вызовет чьих-нибудь воспоминаний и указаний? А место дуэли Пушкина будет отмечено не часовней, не крестом, ни даже простым камнем, а одним только... забвением?» Владимир Васильевич первым предложил разместить в последней квартире поэта музей или библиотеку и «назвать Пушкинскою ту часть набережной Мойки, которая прилегает к этому дому».

Газеты наперебой публиковали заметки о самых разных версиях расположения места дуэли:
• слух, который известен многим петербуржцам, что поединок проходил на аллее, которая идёт от Коломяжской улицы в Новой Деревне, к манежу, находящемуся на Чёрной речке;
• оно находится близ старой парголовской дороги на земле Ланской дачи, примерно в версте от новой выборгской заставы, влево от неё, в роще, саженьях в двухстах от надворных строений находившегося тут трактира;
• место на поле было шагах в ста от Комендантской дачи по берегу, против того места, где теперь на Чёрной речке построены ванны для купания;
• А. С. Пушкин дрался с Дантесом в лесу Комендантской дачи, на самой границе с землёю, принадлежащей крестьянам деревни Коломяги;
• место, где упал раненый Пушкин,.. находилось с левой стороны давно оставленной дороги в деревню Коломяги, левее существующей, по которой ходят теперь дилижансы;
• оно находится... близ Комендантской дачи, но не влево от дороги, а вправо. От дачи по дороге к Коломягам с правой стороны тянется забор; минуя забор... пройдя шагов 200, есть справа полянка, перерезанная канавками и первые три группы кустарника, а за ними три берёзы, находящиеся в 50 шагах от шоссе. У последней берёзы и происходила дуэль.

Ясно, что сведения из этих публикаций, приведённые без указания на источник информации, предполагают широкий спектр возможных вариантов нахождения места дуэли, в силу чего его поиск становится практически неосуществимым.

Депутат Санкт-Петербургской думы Г. Ф. Исеев предложил определить место поединка, обнести его решёткой и сделать на ней соответствующую надпись. Если дума не примет на себя этих расходов, то «общество само соберет, путем подписки, необходимую сумму и не потерпит, чтобы это священное и дорогое место осквернялось долее всяким скотом».

Петербургский издатель и книгопродавец Я. А. Исаков в конце 1820-х годов основал магазин по продаже книг. Знавший поэта, заходившего к нему, он получил право на публикацию всех его произведений, выпустил в свет три издания — шеститомники «Полное собрание сочинений А. С. Пушкина»: 1859—1860, 1869—1871, 1878—1881 гг. В конце 1850-х годов предпринял усиленные поиски места дуэли с целью печати их результатов.

Летом 1858 года Я. А. Исаков трижды приезжал к Комендантской даче, поиски проводил самостоятельно. Он нашёл старожилов, но о том трагическом событии они ничего не вспомнили. Вернувшись в Петербург, расспрашивал своих книжных знакомых. Снова неудача.

Аналогичные исследования проводил и В. В. Никольский, разыскавший сторожа дачи, «живше го там лет тридцать, но тот ничего не слыхал о происходившей здесь дуэли». Он удивился, что профессор ищет место поединка Пушкина, «сочинения которого он знает и даже имеет у себя дома», обещал «сделать все, что можно, для отыскания этого места, но ничего не узнал». Вопросы были не только к сторожу — ко всем, кто жил поблизости — «все отказывались полным неведением».

Было известно, что Иван Ильин, крепостной помещика А. Ф. Шишмарёва, служивший в чине прапорщика у К. И. Роде, помнил место и обстоятельства дуэли, так как в своё время сопровождал на место дуэли следственную комиссию. Адрес «дома, где он жил, крестьяне указывали исчерпывающе», однако разыскать его в Новой Деревне не удалось. Но Яков Алексеевич не отчаивался.

Нечистое дело
В Петербурге надо было найти единственного живущего в России участника той злосчастной дуэли, бывшего секунданта поэта К. К. Данзаса. Осенью 1858 года Исаков обратился к его двоюродному брату Александру Логиновичу Данзасу, генералу от инфантерии, с просьбой познакомить его с Константином Карловичем. Знакомство состоялось неожиданно быстро, и Яков Алексеевич попросил указать ему место дуэли, сообщив и причину, побудившую его к поиску. Данзас охотно согласился и тут же назначил день поездки на Чёрную речку — 16 ноября. Вот как описывает ту поездку Исаков: «...переехавши мост у Ланского шоссе, повернули налево, по набережной, и потом направо, на дорогу в Коломяги. По левую сторону остались строения Комендантской дачи, по правую — тянулся глухой забор огорода. Проехавши этот длинный забор, мы остановились. За этим забором в 1837 году начинался кустарник и потом лес, который продолжался параллельно во всю длину ланской дороги. В недальнем расстоянии от забора он указал мне место, где происходила дуэль. В наш приезд, в 1858 году, кустарника этого мы уже не нашли: он вырублен... оставалось только около канавок несколько молодого березняка. Следовательно, срисовать было нечего».

Я. А. Исаков вновь, но уже один посетил место поединка. «Место это желающие могут найти следующим образом: от чернореченского пешеходного моста, по Коломяжской дороге, на протяжении 148 сажен (сажень равна 2,13 м — прим. автора), по правой стороне огороды Мякишева (по левой — Комендантская дача), от огородов Мякишева, где кончается забор, нужно отмерить 75 сажен далее по той же Коломяжской дороге до второй от забора канавы, идущей вправо от дороги (всего до этого пункта от Чёрной речки 223 сажени); потом, свернув с дороги вправо по второй канаве, на которой стоят три березы, и, отмерив от дороги ровно 38 сажен, что придется как раз до третьей березы, около которой вправо есть лощина в 25 метров длины и ширины. На этой-то лощине, не представляющей никаких признаков лесной растительности, и был, по указанию секунданта Пушкина, смертельно ранен дорогой и незабвенный наш поэт. Теперь близ этой лощины, по лугам, пасутся лошади, принадлежащие кумысному заведению».

Я полностью привёл единственную известную характеристику места поединка с количественной его оценкой, что позволяет с высокой степенью точности определить истинное место трагедии.

Через пять лет из беседы с тем же К. К. Данзасом литератор А. Н. Аммосов записал: «Данзас вышел из саней и, сговорившись с д ’Аршиаком, отправился с ним отыскивать удобное для дуэли место. Они нашли такое саженьях в полутораста от Комендантской дачи, более крупный и густой кустарник окружал здесь площадку и мог скрывать от глаз оставленных на дороге извозчиков то, что на ней происходило. Избрав это место, они утоптали ногами снег на том пространстве, которое нужно было для поединка, и потом позвали противников».

Слова Данзаса: «…саженьях в полутораста от Комендантской дачи» соответствуют плану местности Исакова — расстоянию от дачи до окончания глухого забора. Эта вторая характеристика дополняет первую. В ней Данзас подтверждает, что он с д ’Аршиаком нашёл удобное место в полутораста саженьях от Комендантской дачи, несомненно, имея в виду расстояние по Коломяжской дороге до окончания глухого забора. Заметив справа понижение — лощину, они пошли к ней по снегу напрямик. Однако он не указал, сколько надо было пройти до выбранного места. Из оценочного анализа плана, составленного Исаковым, расстояние от угла глухого забора до лощины равно порядка 70 саженей.

«…Густой кустарник окружал здесь площадку и мог скрывать от глаз оставленных на дороге извозчиков» подготовку к поединку и сам поединок. Это неоспоримо подтверждает, что кучер парных саней, которого Данзас ещё днём нанял, чтобы привезти сюда Пушкина, подвёл их к окончанию глухого забора, т. е. сани начали движение по Коломяжской дороге вскоре после того, как секунданты пошли на поиски места дуэли. Ни справа, ни слева такого места не было. Там и тут одни заборы, тем более что всех подгоняла быстро надвигающаяся темнота. Это понимали и секунданты, и дуэлянты, и извозчики. Если сани и карета, присланная Дантесу отцом Геккереном, оставались у Комендантской дачи (такое их положение во время дуэли исследователями канонизировано), то тогда незачем было от извозчиков скрываться — их загораживал бы всё тот же глухой забор, что отчётливо видно на плане 1858 года. Добавьте к этому расстояние почти в полкилометра, и становится ясно, что кустарник мог скрыть дуэлянтов от извозчиков только в том случае, если они находились в непосредственной близости друг от друга. Опять-таки речь могла идти об одном извозчике — кучере первых саней, извозчик кареты оставался при лошадях у Комендантской дачи.

И ещё. После утаптывания снега секунданты «позвали противников». Данзас говорил мягко, без напряжения. Нет и намёка на то, что криками «позвали противников». Значит, дуэлянты находились в прямой видимости, быстро могли подойти к выбранному месту и «начать дело».

Не надо думать, что извозчики ничего не понимали, кого, куда и зачем привезли, поэтому и не было необходимости далеко отходить. Понимали они всё, и, полагаю, как и Константин Карлович, в душе переживали за конечный результат поездки. Понимали, что дело делали нечистое. Возможно, могли и не знать, что дуэли были запрещены, что по суду им грозили серьёзные тюремные сроки… По причине того, что они были лицами, малопричастными к делу, их имена остались безвестными.

«…по самой дурной дороге»
Место дуэли за Чёрной речкой, судя по документам, предложил д ’Аршиак. Он же составил и условия поединка, с ними согласились Данзас и Пушкин, который даже их не читал.

Оружие — забота секундантов. Данзас за три часа до отъезда на Невском, 14, в «Магазине военных вещей» у Алексея Куракина, приобрёл пистолеты системы Лепажа, новейшей модели, стрелявшие круглыми свинцовыми пулями. Поэт заказал это оружие ещё в 1836 году для первой дуэли с Дантесом. Она была назначена на 21 ноября того же года «на Парголовской дороге», в тех же лесных массивах, но улажена убедительным красноречием В. А. Жуковского.

Д ’Аршиак взял пистолеты у сына французского посла Эрнста де Баранта, привёзшего их в Россию в 1835 году. Они были капсюльными мастера Карла Ульбриха, не дававшие осечки, обладавшие кучным боем и повышенной убойной силой.

В документах подлинного военно-ссудного дела 1837 года «Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккереном» о конкретном месте дуэли, кроме кратких ответов на вопросы Комиссии военного суда — ни слова:

• Данзас: «…27-го января в 5-ом часу пополудни за Комендантской дачей»;

• Дантес: «Дуэль учинена мною… 27-го числа минувшего генваря в 5-ть часов пополудни за Выборскою заставою близь Новой Деревни в Роще за Комендантскою Дачею»;

• Д ’Аршиак: «В 4 ½ часа прибыли мы на место свиданья, весьма сильный ветер, который был в то время, принудил нас искать прикрытия в небольшом сосновом леску. Множество снега мешало противникам, то мы нашлись в необходимости прорыть тропинку в 20 шагах, на концах которых они встали...»

Если считать по времени прибытия противников к месту поединка, то оценку начала дуэли Дантес даёт точнее, хотя время никто не отмечал.

Итак. Пушкин и Дантес к Комендантской даче подъехали почти одновременно — в половине пятого. Данзас и д ’Аршиак отправились на поиски места для поединка. По Коломяжской дороге они прошли 148 сажений (316 м), справа вдали увидели лощину, утопая в снегу, направились к ней, преодолели 70 саженей (149 м), всего — 465 м, почти с полверсты (верста — 1067 м). Пушкин в медвежьей шубе до пят и Дантес на расстоянии друг от друга — иначе и быть не могло, пошли по дороге. Секунданты на лощине вытаптывали тропинку шириной в аршин (0,71 м) и длиной в 20 шагов (зимой — 14-15 м) и «позвали противников». Подойдя, Пушкин сел на сугроб и стал ожидать, когда всё будет готово. Шинелями отметили барьеры: между ними было 10 шагов (зимой — 7-8 м). Дуэлянтов расставили в 20 шагах друг против друга. По команде каждый до своего барьера имел право пройти пять шагов. Зарядили пистолеты, им их передали. Подняв шляпу, Данзас дал сигнал сходиться. Пушкин быстро прошёл эти пять шагов, поднял пистолет, стал целиться в Дантеса, а тот, сделав четыре шага, сходу выстрелил. Поэт упал, пуля вошла в правый бок. Придя в себя, сидя на снегу, он выстрелил, попал Дантесу в руку, легко ранив его.

По самым скромным подсчётам на поиски места, приготовление и саму дуэль ушло более сорока минут. Когда прозвучал выстрел Дантеса и ответный Пушкина, было четверть или половина шестого — солнце зашло, после чего вечер быстро переходил в густые сумерки.

Астрономическая обсерватория Петербурга на запрос о заходе солнца в тот день 1837 года сообщила: заход солнца — 16:59. Время пушкинской эпохи от сегодняшнего отстаёт на один час в силу введённого в 1930 году декретного времени переводом часовой стрелки на один час вперёд.

При безрезультативности первых выстрелов и подготовке к повторным последние могли быть вообще не произведены или были бы сделаны в наступившей темноте. Тогда исход дуэли мог быть иным.

Убедившись в бесполезности продолжения дуэли, Данзас «с д ’Аршиаком подозвали извозчиков... разобрали находившийся там из тонких жердей забор, который мешал саням подъехать к тому месту, где лежал раненый Пушкин. Общими силами усадив его бережно в сани», медленно тронулись в обратный путь. Со слов д ’Аршиака, Пушкин был «в санях, сильно потрясаем во время переездки более половины версты, по самой дурной дороге». У Комендантской дачи «нашли карету... Дантес и д ’Аршиак предложили Данзасу в ней отвезти раненого поэта», предложение он принял, но отказался от другого: «сделанного... Дантесом — скрыть участие его в дуэли. Не сказав, что карета барона Геккерена, Данзас посадил в нее Пушкина, сев с ним рядом».

Когда подъехали к дому на Мойке, тяжелейшая доля досталась Данзасу — первому подняться и сообщить жене о ранении мужа. Сказал, что оно лёгкое — очень на это надеялся. Он не ушёл из этого дома, пробыл неотлучно с Пушкиным до последнего его вздоха, намеревался проводить гроб до Святых Гор, но должен был предстать перед судом.

Но перед судом своей совести Данзас оставался на протяжении тридцати трёх лет — нёс тяжелейший, ни с чем не сравнимый крест! Он понимал, что с момента выстрела Дантеса перед судом Истории в ответе он — один. Трудно даже в приблизительной степени представить внутреннее состояние Константина Карловича, француза по фамилии, крови и нраву, но боевого русского офицера, благородного дворянина с обострённым чувством чести. Неспособный на лесть и угодничество, Данзас волею судьбы стал свидетелем первой и последней минут нестерпимых 45-часовых страданий своего лицейского друга.

Под звуки печальных молитв
Почему в течение длительного времени высказывались самые различные мнения о месте дуэли? Полагаю, что большинство исследователей плана местности поединка, сделанного Я. А. Исаковым, не видело. Предположения и версии строились, исходя из сведений, взятых у А. Н. Аммосова, и отрывочных выдержек из материала с планом 1858 года, кратко цитируемых в последующих публикациях других авторов. Оригинал плана не описывался и не анализировался. К сожалению, Яков Алексеевич опубликовал свои исследования только в 1880 году.

К 50-летию гибели поэта вновь был предпринят ряд попыток определить истинное место дуэли, отметить его на карте города. Результаты неутешительны. Тогда на месте, где был установлен первый столбик, в присутствии старшего сына поэта Александра, лицеистов выпусков после 1817 года и жителей города была отслужена панихида: «настлан дощатый пол, покрытый коврами, установлен щит, закрывавший от ветра устроителей молебна и молящихся». Газеты писали: «К четырем часам вся площадка была полна народу, и публика стояла уже просто на снегу… Толпа возросла и всех приехавших помолиться было около тысячи человек… Три хора певцов в сумерках… оглашали воздух звуками печальных молитв…»

В 1890-х годах занятую огородами местность в Коломягах передали для ипподрома Скаковому обществу. Горожане протестовали и на памятном месте возвели простой постамент с гипсовым бюстом поэта. Он быстро разрушился, в 1898 году его заменили новым. Через 10 лет ипподром превратился в Комендантский аэродром, и второй гипсовый бюст пришёл в негодность. Остался обезглавленный постамент. В 1932 году установили надломленную гранитную колонну (арх. Е. И. Катонин).

Только в 1935 году это место взяли под государственную охрану, и к 100-летию гибели поэта был сооружён современный обелиск (арх. А. И. Лапиров).

Снова я в Петербурге. Попросил своего друга Гелия Станкевича, по профессии инженера-гидролога, в семье которого всякий раз нахожу радушный приют, помочь мне в моих исследованиях. Он охотно откликнулся, и мы отправились на Чёрную речку, захватив с собой компас, 50-метровую рулетку, другие принадлежности. Трижды приезжали, расстояние измеряли от набережной Чёрной речки, где была дача коменданта, до места дуэли. Измерили в прямом и обратном направлениях, предварительно пересчитав сажени в метры. Сделал план-схему местности, выдержав её масштаб в соответствии с планом 1858 года.

Ныне по бывшим огородам Мякишева бегут электропоезда в пригородный Сестрорецк, возведены жилые кварталы. Слева от Коломяжского проспекта разместилось крупное предприятие, с севера те, что поменьше. Город надвинулся на этот крохотный клочок земли с вековыми деревьями, летом зелёный, и остановился. Дальше пути нет.

Измерения показали, что площадка, где произошла дуэль, находится на расстоянии 90–115 метров южнее установленного в 1937 году обелиска. Дополнительным подтверждением этих результатов может служить существующий сегодня ров, часть которого является средним отрезком второй канавы на плане Я. А. Исакова. При строительстве железнодорожной ветки и реконструкции Коломяжского проспекта для отвода паводковых и ливнёвых вод направления концевых отрезков рва были изменены. Северный отрезок принял направление вдоль полотна железной дороги, южный — в трубу, под переезд и далее в Чёрную речку. Мнение специалистов-гидрологов однозначно: сухие русла рек, естественные рвы и канавы имеют пути подтока грунтовых и сброса ливнёвых вод. Во избежание серьёзных неприятностей при проведении земляных работ всегда учитывают это обстоятельство — сохраняют или изменяют направления природных преград, но ни в коем случае их не ликвидируют. Довод учёных считаю ещё одним доказательством идентичности средних отрезков второй канавы ХIХ столетия и рва сегодняшнего времени.

Место дуэли свободно и лишено какой-либо кустарниковой растительности — за исключением не более десятка разбросанных в округе, до полусотни метров, одиночных лиственных деревьев. Оно давно перестало быть лощиной и смотрится даже чуть выше лесного массива. У железнодорожного полотна находятся весы-платформа, рядом — домик-сторожка путейцев.

Совсем не убеждён, что обелиск надо переносить, отнюдь нет. Думаю, здесь можно установить соответствующий знак.

В наш век мы привыкли к точности любого события, факта, значения. Когда это касается Пушкина, то такая точность важна вдвойне, тем более если речь идёт о месте, где поэт получил смертельное ранение.