НЕСОСТОЯВШАЯСЯ РЕВОЛЮЦИЯ ТРАМПА
Появление Дональда Трампа считалось чем-то вроде странной неожиданности, недоразумения глобального масштаба. Тем не менее, это было вполне закономерным событием. Просто никто не понимал масштабы перемен, которые стихийно уже происходят, а Трамп на интуитивном уровне их осознал.
Текст: Борис Кагарлицкий
ОСЕДЛАТЬ ВОЛНУ КРИЗИСА
Дональд Трамп оказался именно той фигурой, которая стихийно попала в нишу новой ситуации. Ниша была выигрышная, но никто не понимал насколько. Во-первых, накопилось недовольство средних слоёв американского общества последствиями правления демократов, за которых они традиционно голосовали и которые их традиционно обманывали. Это недовольство отчасти выразил Берни Сандерс на другом от Трампа полюсе политического спектра, попытавшись мобилизовать разочаровавшийся электорат демократов. Сандерс был очень близок к победе и выиграл бы, если бы решился драться до конца и идти на конфликт с элитой Демократической партии.
Накопившееся недовольство электората было связано с тем, что модель экономики, существовавшая со времён Клинтона и ориентированная на финансовый капитал, глобализацию, на открытые рынки и на приоритет потребления, полностью себя исчерпала. Домохозяйства были закредитованы, крупные компании переводили свои производства в другие страны... Люди просто перестали покупать или покупали только в кредит. В какой-то момент граждане оказались суперзакредитованными, и все их доходы стали уходить на оплату долга. Эта ловушка американского среднего класса в конечном счёте убивала экономику. Отсюда совершенно очевидно, что нарастает потребность в протекционизме.
Во-вторых, ещё больше деморализован оказался рабочий класс, потому что на него упали те же самые тяготы, но в большей степени.
В итоге рабочий класс ушёл к республиканцам. В значительной мере это произошло ещё на предыдущих выборах. Однако тогда рабочие обнаружили, что элита республиканцев ничем не отличается от элиты демократов. Появилась необходимость свергнуть нынешнюю республиканскую верхушку для того, чтобы появился кто-то, кто отражал бы их настроения. Это то, что происходило на субъективном уровне.
В-третьих, нарастает недовольство значительной части американского капитала, который остался внутри страны. Он страдает, потому что транснациональные корпорации убили американский спрос. Подрывая экономику США, они сохраняют свои глобальные позиции, а как быть тем, кто живёт исключительно или в основном за счёт внутреннего рынка? Всё это приводит к расколу внутри капиталистической элиты.
Кроме того, на ситуацию влияет кризис американской гегемонии в глобальном масштабе. США уже не могут поддерживать тот уровень обязательств и тот уровень господства, которые они себе завоевали и закрепили после распада СССР. Это та же история, что была в Британской империи после Первой мировой войны, когда, казалось бы, всех победили, германские колонии разделили, Франция превратилась во второстепенную державу — фактически вассала Британской империи, а Советский Союз пока ещё не стал сверхдержавой. И даже Америка при всей своей экономической мощи не являлась военно-политической державой первого класса (у неё не было настоящего флота, настоящей армии). На этой «высшей точке» Британской империи Лондону просто не хватило ресурсов, чтобы удерживать своё господство. А глобальное господство — не одно сплошное удовольствие, но и обязательства, и огромное количество работы, которую нужно делать постоянно. Это как огромное хозяйство, где всё время что-то ломается, нужно всё время что- то чинить, и всё время кто-то пытается что-то у вас украсть, отнять.
В итоге даже внутри американской элиты возникает представление, что, может быть, рациональней немножко подвинуться, не лезть в каждую дыру, не заниматься каждой проблемой. Сбросить лишние обязательства пускай и ценой утраты некоторых позиций.
В совокупности это привело к тому, что объективно возникла потребность в таком политике, как Трамп: ломающем стереотипы, не связанном старыми обязательствами, который может противостоять административной и финансовой элитам в Вашингтоне, уже практически сросшимся. Здесь надо учитывать, что сращивается не вообще весь капитал с госаппаратом, а определённая фракция капитала. И тогда госаппарат начинает обслуживать не интересы буржуазии в целом или самых крупных корпораций в совокупности, а одну группировку в ущерб всем остальным. В результате сращивание, в данном случае с банками, вызвало у значительной части буржуазии реальное озлобление. На этой волне Трамп и пришёл к власти.
ВНУТРЕННЕЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ
В биографии Трампа был момент, когда он чуть не обанкротился. Это произошло, когда формировался новый тип глобально-финансового капитализма, в период перехода от традиционного типа американского капитализма к новому глобально-финансовому неолиберальному образцу. Ценой неимоверных усилий Трамп выкрутился и восстановил свою компанию, даже сделал её ещё крупнее. Но он явно затаил некоторую злобу, что и послужило началом его политической карьеры.
Придя к власти, Дональд Трамп обнаружил, что интересы, которые нужно подвинуть, ущемить, очень мощные. Да, он выиграл, захватил определённую позицию в Вашингтоне, Белый дом, но это не значит, что он полностью политически победил. Это далеко не полнота власти. Президент не контролирует Конгресс, госаппарат, силовые ведомства, даже значительную часть собственного бюрократического аппарата и собственную Республиканскую партию. То есть, он как бы прорвался и сразу же оказался в окружении. Почему?
За Трампом не было на самом деле ни сильной политической организации, никакого кадрового костяка, ни мощного общественного движения. Общественное настроение, которое он выразил, не было организованным. Другими словами, его избиратели — это люди, лишённые организации. Именно поэтому они поставили на Трампа. На того, кто был ближе. За ним нет хотя бы сколько-нибудь крепкой спаянной команды, которая бы имела опыт, коллективную биографию, разработанную политическую стратегию.
И надо понимать, что если Трамп и его окружение — это дилетанты-политики, то их противники — профессионалы, причём профессионалы как раз с огромным опытом и связями, с организационными ресурсами, которые значительно мощнее, чем ресурсы Белого дома. Их люди по-прежнему сидят на своих местах и внутри госаппарата. Но Трамп — не Ленин, чтобы открыто объявить о необходимости разгромить бюрократию. Его советник Стив Бэннон прямо в этой связи ссылается на вождя пролетариата, но реальной власти у Бэннона нет.
Слабая команда Трампа терпит одну неудачу за другой. Те, кого он ставит, не умеют действовать, не могут правильно объяснить, где проблема, где прокол. У него нет, например, ни одного сильного экономического советника. У республиканцев, конечно, были свои экономисты, но они являются противниками Трампа. Левые экономисты, скорее всего, его тоже не поддержат, да и он не готов их призвать на службу.
Ещё одна проблема, с которой президент столкнулся, — он сам. Качества, которые позволили ему захватить власть, оказываются крайне неудобными для исполнения власти. Он человек импульсивный, плохо просчитывающий свои действия, полагающийся скорее на интуицию, поддающийся влиянию. Тот, кто последним завладел его вниманием, тот и контролирует повестку дня на сегодня; но если завтра кто-то из этих чиновников или советников будет отправлен в командировку, а на его место придёт другой, то он сможет развернуть политику на 180 градусов, потому что Трамп всегда слушает того, кто ближе. Учитывая, что спаянной команды нет, а только несколько группировок, которые, так или иначе, к нему «прилипли», получается своего рода борьба за тело.
ПРОВАЛЫ ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
Повестка дня у Дональда Трампа размыта, не продумана в виде серии стратегических мер и часто сводится к набору технических решений. Очень характерная история с мексиканской стеной. Соединённым Штатам, действительно, нужно защищаться от потока дешёвой рабочей силы и дешёвых товаров из Мексики. Но в голове Трампа эта экономическая необходимость приняла форму идеи о строительстве большой стены, которой он отгородится от соседней страны. И даже это не получилось: стены пока нет, и даже проекта стены нет, а отношения с Мексикой уже испорчены. В команде же президента обсуждают не то, как выстраивать по-новому отношения с южным соседом, а высоту и форму стены, и как найти деньги. Некоторые предлагают поставить стену из солнечных панелей, превратив пограничный заслон в экологичную электростанцию...
С Китаем та же история. Трамп начинает с вполне резонной мысли, что китайские товары представляют угрозу для США, и нужно восстановить американский рынок за счёт собственного производства. Но для этого нужно принудить американские корпорации вывести довольно большие капиталы из Китая. Скорее всего, многие корпорации на это пойдут. Однако, если их не принуждать, они пойдут по своему графику. Они уже вложили деньги в Китай и будут эти инвестиции эксплуатировать до тех пор, пока не отобьют их полностью. Ускорить процесс можно только политическим давлением. Но тут Трамп упирается в Конгресс, который ему противостоит.
Другая его инициатива — он попытался убедить американские фармацевтические компании сделать доступным целый ряд лекарств для американской публики. Компании сказали: «Да, пожалуйста, хоть завтра, но при условии, Вы нам будете платить потерянную разницу». В итоге идея тоже не сработала.
Из реализованного можно назвать лишь то, что ему удалось деактивировать Трансатлантическое и Транстихоокеанское партнёрства, прекратив дальнейшую либерализацию рынка.
Трампа загоняют в угол две структуры. Первая из них — Конгресс, где демократы и республиканцы выступают единым фронтом, потому что большинство республиканцев — его противники, которые воевали против него ещё на праймериз и не примирились с тем, что он их обошёл.
Вторая структура — Федеральная резервная система (ФРС), где опять-таки сидят банкиры, финансовая элита. ФРС — это что-то вроде ЦК финансового капитала. Они абсолютно жёстко прижимают его, причём используют для этого курс доллара. ФРС сводит на нет все инициативы президента, манипулируя курсом национальной валюты.
Поэтому любые попытки защитить внутренний рынок без жёстких протекционистских мер проваливаются именно на игре ФРС, а жёсткие протекционистские меры нельзя ввести без поддержки Конгресса.
Как волка, Трампа начали загонять флажками в ту сторону, где его можно добить. Оппоненты осознали, что планировавшийся ранее импичмент просто не пройдёт, он наткнётся на народное сопротивление. Другой вариант — избрание Конгресса, который «свалит» Трампа. Но нужно, чтобы последний ещё больше провалился и потерял популярность к выборам в Конгресс. Для этого и понадобилась внешняя политика.
АХИЛЛЕСОВА ПЯТА ТРАМПА
Во внешней политике нынешний президент США вообще ничего не понимает, и он абсолютно чужд внешнеполитическому истеблишменту.
Самой удобной и актуальной темой для высвечивания некомпетентности Трампа оказалась Северная Корея. Помимо прочего, в американской элите это давняя заноза. Интересно, что проблема здесь как раз не в КНДР, а в Китае: давление на Северную Корею является формой давления на Китай.
У последнего и Соединённых Штатов при всей конфликтности их отношений нет противоречий, которые могли бы породить казус белли, то есть основания для применения силы. Торговая война — не может быть формальным поводом для начала реальной войны. И это вовсе не означает, что она будет. Просто можно угрожать Китаю и продавливать нужные решения. Но необходим повод, который был бы дипломатически приемлемым. И с Северной Кореей его создать — элементарно!
США и Северная Корея до сих пор формально находятся в состоянии войны. Перемирие не привело к установлению дипломатических, торговых отношений и ко взаимному признанию. Кроме того, северокорейцы ведут себя агрессивно. Они понимают, что в условиях, когда война может начаться в любой момент, обладание собственным ядерным оружием является единственной гарантией. Особенно после того, как стало понятно, что гарантий со стороны Советского Союза больше нет, а со стороны Китая, мягко говоря, они двусмысленные и спорные и не являются жёстко закреплёнными. Поэтому нужно обладать собственным ядерным оружием и иметь потенциал возмездия, который предотвратит нанесение американцами удара обычными силами. Но это всё имело смысл ровно до того момента, пока в Вашингтоне не появился Трамп. Во-первых, Трамп очень плохо понимает всю существующую механику внешней политики, а, во-вторых, его толкают, если не на реальную войну, то на эскалацию. В-третьих, американский истеблишмент пытается таким образом создать ситуацию давления на Китай, о чём северокорейцы не подумали. Проблема в том, что в условиях, когда Соединённые Штаты наносят масштабный удар по Северной Корее, Китай не может остаться в стороне полностью, он оказывается перед очень неприятной дилеммой. Либо он втягивается в войну с США, что китайцам не нужно совершенно, либо сдаёт КНДР. Если он сдаёт Северную Корею, которая на самом деле ему тоже не особо нужна, на глобальном уровне получается грандиозное унижение.
Пока все были рациональны, не было так страшно. Китайцы знали, что американцы не нападут на Северную Корею. Северокорейцы тоже знали, что на них не нападут, пока они имеют атомную бомбу. Был какой-то баланс. Но когда в Вашингтоне возникла ситуация внутреннего кризиса, то Вашингтон стал вести себя крайне агрессивно. В Соединённых Штатах совершенно серьёзно рассматриваются вопросы ведения настоящей наземной операции в Северной Корее и нанесения тактического ядерного удара. Параллельно идёт давление на Китай с требованием, чтобы он заставил Северную Корею идти на уступки. Но, чем больше американцы вынуждают китайцев разговаривать с северокорейцами, тем больше северокорейцы чувствуют себя «на коне». На самом деле у северокорейского лидера Ким Чен Ына сейчас звёздный момент. Выяснилось, что для администрации Трампа он совершенно не по зубам. И северокорейцы начали отвечать американскому президенту в его стиле. Ситуация подошла к пределу, когда нужно или нажимать ядерную кнопку, или согласиться на проигрыш. Скорее всего, здесь будет ещё одно поражение Трампа. И на данный момент его позиция — это поражение по всем фронтам.
ЭТО КОНЕЦ?
Думаю, нет. Дональд Трамп придёт к началу 2018 года с рекордно низким рейтингом и с развалившейся окончательно командой. Но есть одно обстоятельство, которое может несколько изменить расклад.
Все очень радовались, что Стива Бэннона — хама, расиста и почти фашиста убрали из администрации. Стив Бэннон — типичный представитель альт-райт, такого низового плебейского, праворадикального настроения. Альт-райт выражает гнев рядового обывателя против элит, замешанный на расизме, антикоммунизме, неприязни к интеллигентам и на погромных настроениях. Такая американская чёрная сотня. Стив Бэннон хамил членам Конгресса, ругался с чиновниками и был в итоге отстранён от должности. Но он получил новое назначение от Дональда Трампа, сейчас он ездит по регионам и подбирает новых кандидатов от Республиканской партии в Конгресс. В каждом конкретном округе он должен совершить переворот внутри местной организации Республиканской партии, то есть убрать нынешних депутатов в Конгрессе, чтобы организация республиканцев отказала ныне действующему депутату и выдвинула вместо него трамписта. Таким образом, Бэннон ведёт борьбу за создание трампистского большинства внутри Республиканской партии.
Вряд ли он собирается вести переговоры. Скорее — будет устраивать погромы с захватом офисов партии в каком-нибудь штате или бунт избирателей. Его задача ездить по провинции и громить ныне действующий аппарат. Чем это кончится, мы сейчас не знаем: может, Бэннон провалится или будет иметь частичный успех, может быть, всё придёт к неожиданному результату. Он создаёт совершенно новую политическую ситуацию. Это первый разумный шаг, который технологически сделала команда Трампа, если вообще можно говорить о команде. Это надо было делать буквально на следующий день после выборов.
Но есть ещё одна проблема. Даже если предположить, что трамписты смогут захватить партию и успешно сыграть на выборах в Конгресс, то возникает вопрос: что будут представлять собой эти трампистские депутаты? Ведь может оказаться, что, будучи трампистами в смысле лояльности к Трампу, они окажутся неуправляемой и злобной толпой, захватившей Конгресс или какую-то его часть. Не факт, что Трампу понравятся эти люди, потому что Трамп не фашист. А кого продвинет Бэннон — большой вопрос.
Остаётся также непонятным, смогут ли эти люди выиграть на выборах? Они могут быть очень энергичными, популярными, но это не гарантия выигрыша. В 2016 году у Трампа были и ресурсы, и харизма, и специфическая ситуация. В 2018-м этой ситуации не дадут повториться.
При любом раскладе мы получаем ситуацию крайней политической слабости, когда у президента только два выхода: или уйти, или быть, как американцы говорят, «хромой уткой». Любой исход этого кризиса приведёт к тому, что вся система политических институтов США будет испытывать мощнейший стресс. Она претерпит серьёзные изменения—либо рухнет двухпартийная система, либо изменится соотношение сил между центром и отдельными штатами. Хотя говорить о распаде Соединённых Штатов нет никаких оснований. А вот ожидать того, что региональные элиты воспользуются слабостью Вашингтона, чтобы перераспределить полномочия и финансовые потоки, вполне допустимо.
Отсюда последний вывод. Если Трамп всё- таки выскользнет из внешнеполитической ловушки, перестав заниматься Северной Кореей, ценой этого станет ослабление глобальной американской гегемонии. Соединённые Штаты практически уйдут из значительной части мира. Им будет некогда этим заниматься. Но не факт, что это — хорошая новость для России, поскольку возникнет вакуум силы и контроля. Европа, брошенная США, — не обязательно Европа, которая бросится дружить с Россией. Возникновение вакуума способно привести к тому, что все стану!' тестировать границы, выяснять свои новые возможности, что способно спровоцировать обострение ситуации, конфликта между Евросоюзом и Россией и целый ряд других конфликтов.
В настоящее время мы входим в период неопределённости: США перестают быть мировым жандармом. Какое-то время это место будет оставаться свободным, что может повлечь за собой хаос.
