НИКОЛАЙ КОВАЛЁВ: «КОРРУПЦИЯ — РАДИАЦИЯ, УБИВАЮЩАЯ НАШЕ ОБЩЕСТВО»

― Николай Дмитриевич, в феврале исполни­лось тридцать лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Оперативная группа, которой Вы руководили, покинула эту стра­ну вместе с последними солдатами в 1989-м. Что хранит память о том времени?
― Это была другая жизнь… Представьте челове­ка, сотрудника контрразведки, которого после олимпийской Москвы бросают в зону активных боевых действий. Непонятные язык, нравы, обычаи… Палящее солнце, стреляющие горы, «груз 200»… Ко всему надо было привыкать.

Мы пришли в Афганистан не завоёвывать его. Мы пришли помогать его строить. Чтобы страна из системы практически средневековых феодально-клановых отношений смогла перейти в современное, цивилизованное демо­кратическое состояние. Специалисты из раз­ных сфер бок о бок с афганцами воссоздавали отрасли экономики, административно-госу­дарственные институты. Естественно, были среди них и военные советники. Они содей­ствовали становлению органов правопорядка, органов безопасности, армии. В тот период это имело наиважнейшее значение. Система безопасности охватывала все направления: от противодействия акциям специальных служб враждебных государств до борьбы с коррупци­ей и обеспечения безопасности стратегических объектов, которые, кстати, активно строились, в том числе с участием наших специалистов. Было ясно, что США не отдадут Афганистан. И от того, насколько эффективно мы сработа­ем, зависела не только афганская, но и наша собственная безопасность.

Афганские коллеги впитывали новые зна­ния с огромным желанием, искренне интере­суясь и въедливо расспрашивая своих настав­ников. Но учиться приходилось не только им, но и нам в силу специфики ситуации и прак­тически с колёс.

Оправившись от шока после ввода советских войск, американские спецслужбы буквально сорвались с цепи. У моджахедов появились и большие деньги, и современное оружие, и опытные инструкторы. Особое внимание уделялось диверсионной работе ― формиро­вались структуры радикальных исламистов, дерзких, фанатичных. С ними в полевых и вы­сокогорных лагерях работали американцы и пакистанцы. Часть наиболее «талантливых» моджахедов направлялась в Пакистан и в Аме­рику в престижные военные заведения. И зря представляют душманов этакими дикими пле­менами. Уже в те годы они умело пользовались разными техническими новинками. Их осна­щали, например, сверхновыми цифровыми радиостанциями, работавшими на 150 каналах. Недавно звание Героя России было присвоено офицеру спецназа Владимиру Павловичу Ковту­ну, подразделение которого смогло в неравном бою захватить новейшую разработку ― ПЗРК «Стингер». Представьте, чем оснащали душма­нов американцы.

Умозаключений по этому поводу звучит немало. Со своей стороны, скажу откровенно. Считаю неприемлемой ситуацию, когда отцы-командиры, которые с правильными словами вели нас в бой, призывали на подвиги, вдруг заговорили, что это была ошибка, что это было неправильно. Уверен, кто воевал, а командиры ― тем более, не имеют нравственного права так рассуждать. Сначала положи вручённые тебе награды, сдай их, а потом критикуй с по­зиций штатского человека, рассуждай, как ана­литик. Это ― сугубо моя, может быть, чересчур эмоциональная оценка. Но она такая, какая есть.

Убеждён в том, что всё было предпринято правильно. Не войди мы в Афганистан, наше место однозначно заняли бы американцы, как это могло произойти и в Сирии, если бы мы не дали убедительный отпор их боевикам-сател­литам. Как это было бы и в Крыму. Никаких сомнений сейчас, по истечении времени, не остаётся. Они были готовы занять российские базы, и мы сделали всё необходимое с точки зрения соблюдения и сохранения интересов национальной безопасности своей страны.

― К дате вывода войск приурочен фильм ре­жиссёра Павла Лунгина «Братство», закры­тый показ которого состоялся в кинотеатре «Иллюзион». Насколько автобиографична эта картина?
― Отчасти. Всё-таки речь идёт о художествен­ном фильме, снятом по законам жанра. И не со­ветую зрителям искать полного совпадения как личностей героев, так и сюжета. Это кино. В его повествовании есть некое родство с фильмом «Спасти рядового Райна», когда жизнь одного солдата рассматривается, как высшая ценность. Думаю, хорошо, что волею судьбы и благодаря талантливым людям удалось реализовать многолетнюю задумку и вывести на экраны страны фильм о наших боевых товарищах. У истоков этой истории те, с кем я воевал в Афганистане ― сослуживцы с яркими творческими спо­собностями. Один из них, как говорится, «опе­ративник милостью Божией», раскрыл в себе дар писателя: его эссе, повести, рассказы снача­ла увидели свет на страницах газет и журналов, а затем легли в основу сценария. Талантливый режиссёр Павел Лунгин со свойственной ему энергией взялся за съёмки после ознакомления с нашими воспоминаниями. Он говорил, что делает фильм о непарадном героизме. Вот эта формулировка меня зацепила. Непарадные ге­рои… Сколько их мы встречаем на своём пути, даже не предполагая, кто эти люди.

Однажды в ходе планирования боевой опе­рации в 108-й мотострелковой дивизии про­звучало, что предполагаемые потери по итогам составят 17 человек убитыми и 87 ранеными… Операция ещё не началась, а кто-то уже был обречён быть завтра убитым, искалеченным, раненым. И я обратился к командиру диви­зии с просьбой предоставить мне сутки для встречи с моджахедами. На том и сошлись. Но это уже другая операция, отдельная тема, хотя в фильме она тоже затронута ― когда боеви­ки расстреливают манекены. На самом деле, это была попытка прикрыть афганскую бан­ду, работавшую на нас, чтобы их не обвинили в предательстве. И они расстреляли манекены, забрали форму, в которую те были одеты, и пару якобы трофейных КамАЗов. Считаю, это был большой успех. Может быть, на общем фоне боевых действий наша акция прошла незаме­ченной, но эта операция позволила избежать человеческих потерь, ― тот самый момент из десятилетней военной кампании, которым можно и нужно гордиться.

Возвращаясь к Афганистану… Когда Юрий Владимирович Андропов направлял меня на работу в органы госбезопасности, он напут­ствовал: «Запомни на всю жизнь: всего две вещи могут разрушить сильное государство: это прежде всего национализм, в какие бы одежды он не рядился, и воинствующий экс­тремизм, тот же религиозный радикализм. Всё остальное ― во многом вторично. Да, важно бороться со шпионажем, да, важно бороться с другими проявлениями, угрожающими без­опасности страны, но эти две вещи ― главное, что может разрушить государство».

Мы, молодые ребята, думали тогда, какой там воинствующий национализм, радикализм религиозный… Оперативная обстановка на­ходилась под плотным контролем. Ан, нет. Оказалось, в далёкое будущее смотрел Юрий Владимирович, предсказывая, по какому пути может пойти история, как может развиваться, и в чём ― основная опасность, и откуда она будет исходить.

― С появлением киберпространства и все­объемлющей цифровизации, как, на Ваш взгляд, должны меняться подходы к обе­спечению безопасности страны и граждан?
― Они уже меняются. Мы обладаем широким спектром возможностей, который разработали наши учёные. И по защите, и по блокировке не­желательных сайтов и информации. Но важно понять и другое. Завтра война будет вестись не только с помощью программ, способных внедрять вирусы, блокировать работу элек­тронных устройств зарубежного производства. Представьте ситуацию, когда миллионы вла­дельцев зарубежных гаджетов не смогут ими пользоваться. По одной команде те превратятся в дорогостоящие куски ненужного пластика… Миг, и мы в полном информационном вакууме! Даже личную информацию не удастся из них выудить. А у нас, к сожалению, своих электрон­ных устройств нет. Что мы выпускаем сами? Как мы защищены? Что происходит в отече­ственной радиоэлектронике?

Многие спорят о необходимости иметь соб­ственную, суверенную информационную сеть. Мне думается, они плохо представляют себе то, о чём говорят. Это сеть, которая охватыва­ет весь мир. И хранится наша информация во многих странах. Как изолировать Рунет? Как перенести нашу информацию на российские серверы? Да и есть ли они? Мы импортируем даже комплектующие для компьютеров. Мир, действительно, стоит на грани информаци­онной катастрофы. Но в таком положении все страны. В связи с этим подчеркну ― всё, что работает на безопасность, оборону, технологи­ческий функционал, защищено качественно…

― Как депутат Государственной Думы Вы много делаете для противодействия кор­рупции, предлагали вернуть конфискацию имущества казнокрадов. Можно ли суще­ственно снизить уровень воровства бюд­жетных средств, или эта гидра непобедима?
― Некоторое время назад на одном из сайтов было опубликовано моё интервью, в котором я изложил своё видение борьбы с коррупцией в России. Эффект был ошеломляющий, по­сыпались сотни комментариев и перепостов. Люди не просто требуют обуздать это явле­ние, они вопиют, реально понимая, что для государства в нынешней ситуации опасен не внешний враг, а внутренний, демонтирующий и нашу экономику, и мораль, и нравственность. Он, как короста, разъедает общество изнутри. С внешним врагом бороться сложно, но реаль­но. При наличии линии фронта всё ясно, где свой, где чужой. И в критические моменты мы умеем сплотиться, чтобы отразить лю­бую агрессию, преодолеть любые санкции. Но здесь нам приходится иметь дело с чем-то сходным с радиацией. Коррупция ― явление без цвета и запаха. Она пронизывает наше общество, давая метастазы по всей стране. Она проникла не только в органы власти, но и в правоохранительную систему, и суд. Как часто мы слышим о необходимости какой-то политической воли. А вся воля, в том числе и политическая, написана в Законе. Какой воли ещё надо? Приказа о массовых арестах и расстрелах, об использовании незаконных методов и действий при ведении следствия и суда? И каждое такое заявление со стороны должностных лиц необходимо рассматри­вать, как проявление профнепригодности, которую они прикрывают демагогическими рассуждениями о социально-экономических условиях, традициях, падении нравов. Кор­рупционное проявление ― не фантом. Оно имеет имя, отчество, фамилию, и, к сожале­нию, должность. И весь гнев Закона должен быть направлен именно сюда. Но для подоб­ных демагогов спасать человечество проще, чем спасать конкретного человека. Не люблю ссылаться на чужой опыт, однако уж больно вкусный пример. Известный мафиози всех времён и народов Аль Капоне был осуждён не за кровавые убийства, а за неуплату налогов. И умер в застенках американской тюрьмы. И не надо смертной казни, хотя в арсенале США она есть. Преступник наказан.