ПО ТУ СТОРОНУ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ

Дата: 
05 февраля 2022
Журнал №: 
Рубрика: 

С 2003-го ≪Волошинский сентябрь≫ собирает тысячи деятелей культуры для обмена опытом. Но за речами и отчётами в самой читающей стране всё более ощущается глухота к литературному слову, равнодушие к великому наследию. В поисках ответа мы прошли по маршруту Волошинский Коктебель — Чеховский Таганрог — Исаянцевский Воронеж.

Текст: Леонид Фокин
Фото из личного архива автора

Волошинский Коктебель
Любое путешествие, как правило, начинается с анекдота. Помните, в Одессе человек зашёл подстричься и, не получив удовлетворения от увиденного, затянул: ≪Что за безобразие — и простыни у вас несвежие, и в зеркале себя не разглядеть, так мухами засижено, и антисанитария направо, налево…≫ ≪Да, да,— подхватывает хозяин цирюльни,— а вообще что в магазинах творится, а на рынках… Ужас просто≫. Клиент на эмоциях: ≪Вся страна прогнила!≫ ≪Вот-вот, и вы ещё имеете что-то к моей парикмахерской?≫ — неподдельно удивляется цирюльник.

Так что-же мы имеем к современной литературе и, в частности, к поэзии. К этакой парикмахерской, где любое ершистое слово лёгким движением руки превращается в модельную причёску а-ля классик или а-ля модерн, или а-ля чего-то там ещё.

Волошинская Киммерия, уникальный творческий мир философов, поэтов, художников, созданный в сказочные времена Серебряного века великим Максом, и в XXI веке продолжает дружелюбно принимать в своих стенах творческих людей разной известности, уровня почитания, много молодёжи, но ещё больше маститых. Льётся хмельное слово как самые сладкие крымские вина, пьянеет слушатель во дворике дома-музея, медленно заходит солнце… Ещё мгновение, и уже коктебельская набережная, откуда открывается волшебный вид на Кара-Даг, на профиль поэта, высеченный ветрами в скалах, начинает диктовать свои правила игры, далёкие от мира высокой литературы и с ним практически несовместимые.

Участники симпозиума с неимоверной лёгкостью растворяются, исчезают в пространстве курортного городка. Два мира оказываются разделены лёгким железным забором, а, может, толстой невидимой стеной. Волны Чёрного моря как бы нашёптывают: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит (Мф. 12:25).

В уюте музейного дворика
Мастер-классы, которые прошли под руководством русской поэтессы Анны Гедымин, мало чем отличались от многочисленных обсуждений в литературных объединениях или на  интернет-площадках. Молодые (и не только) авторы в основном приходили только на те мастер-классы, где разговор касался исключительно их ≪таланта≫, при этом складывалось ощущение, что это обсуждение им и не нужно, важнее выступить со сцены, потусить, себя показать, зафиксировать участие в фестивале, как бы подтверждающее их статус поэта. Разумные обоснованные замечания, советы, с которыми на мастер-классах автор соглашался, предложения по исправлению явных ляпов и ошибок, что, казалось бы, впиши в свои вирши и читай уже исправленными, так и уходили в небытие, а со сцены задорно и самоуверенно звучали одни и те же далеко не совершенные тексты.

Творческая реализация большинства современных авторов примитивно-эгоистична, всё её порождающее и означающее за очень короткий срок утрачивает всякий смысл. Если немного поиграться формулировками, то получится, что означающее (творческая реализация) становится своим собственным означаемым (или поиском себя в своей творческой самореализации) или совершенно не интересным для окружающих, исключительно для личного пользования. Это одна из основных, на мой взгляд, причин читательского равнодушия и невнимания к современной поэзии.

Следуя этому тренду, поощряя его салонную суть, элитарность, рассчитанную на узкий круг почитателей, наставники делают молодых авторов заложниками текущей ситуации, не замечая, что бытование поэзии происходит на фоне радикальной трансформации литературного поля и механизмов традиционной литературной легитимации. Писательский авторитет опустился в более сложные и менее очевидные порядки отношений, складывающиеся исключительно между теми, кто пишет. Ослабленные авторские интенции требуют компенсации или нового локального обустройства поэтического пространства. Современная поэзия превращается в матричное объединение многочисленных партиципаторных сообществ и в них же вырождается. Утрата широкого интереса к поэзии — почти норма, что даёт возможность любому автору в полной мере реализовывать себя в своей личной автономии, не тратя на это много сил, тем более жизнь. Круг замкнулся, превратившись в уютный дворик дома-музея.

Дополнительный материал: 

Чеховский Таганрог
Новый город, родина А. П. Чехова и Ф. Г. Раневской,— новые анекдоты, точнее, короткие зарисовки с натуры.

…Небольшого росточка рыжеволосый и щербатый Антон Павлович Чехов работает снабженцем в одном из магазинчиков на Петровской улице. Останавливает его как-то за нарушение правил движения сотрудник местного ГИБДД и просит показать документы. Долго, о чём-то задумавшись, их рассматривает, потом заглядывает в салон автомобиля и, растягивая слова, произносит: ≪Было бы отчество Петрович, было бы как у классика≫.

…На улице стоит с железным зонтиком железная и монументальная Фаина Раневская… А рядом с ней трое подвыпивших молодых людей — двое показывают достопримечательности города третьему: ≪А эта… ну эта… ну вот эта… она здесь родилась… известная… ну эта, которая поёт ещё „я сама была такою триста лет тому назад“…≫

Конечно, отчество у Чехова — Павлович. А песню в фильме ≪Приключения Буратино≫ исполнила Рина Зелёная, не имевшая никакого отношения к Таганрогу. Культурно-историческая память современного человека уже не всегда в одно поколение. Эта память не обогащается в унаследованных форматах чтения, а атрофируется в их современном примитивизме.

Поэтическая среда провинциального городка мила и легко может быть описана чеховским языком, процитирована абзацами, взятыми из его рассказов: всё тепло, умеренно, медленно, из прошлого.

Новое ещё не докатилось в своём безжалостном цинизме, не стёрло домики из красного кирпича вдоль тихих улочек, не выбросило в мусорные баки толстые тетради, исписанные неровным почерком со стихами-посвящениями, рифмованными любовными вздохами. Но ходишь по городу, спрашиваешь о его поэтах, а в ответ только падающие жерделя ухают. А ведь классическая или современная лите-ратура существуют (в том числе) благодаря привычке чтения, которая должна быть и ощущаться как нормальная потребность культурного человека. Но и в этой, ещё сохраняющейся среде, данная привычка видоизменяется, превращается в культ поклонения унаследованному, становится ригидной к современной поэзии и приобщается к ней только при определённых условиях. Например, когда выстраивается иерархическое отношение к прочитанному, которое отделяется от повседневности, сакрализуется, или когда стихи (одного автора, стиля, жанра) сопровождают некое душевное состояние читателя, откликаются на его особое душевное состояние. Из них составляются личные маленькие и не очень библиотеки. Так шаг за шагом, капля за каплей размываются базовые основы национальной культуры, превращаясь в частные островки.

Как результат — русская поэзия оторвана от собственной истории. Канон, сумма образцовых текстов, признанных официальными инстанциями и отобранных для распространения внутри официальных институций, практически полностью заменён на иной тип — обобщённый медийный образ, в котором текст единичен, самодостаточен, анонимен. Читатель микширует тексты Волошина, Блока, Есенина с Полозковой или Сола Моновой, создаёт индивидуальные каноны по принципу ≪взволновали≫, ≪зацепили≫, ≪понравились≫, где автор, история и время написания в лучшем случае — технические формальные атрибуты текста.

Будучи порождением неспециализированного массового вкуса, новая поэтическая культура создаёт свой собственный популярный вариант поэзии, приравнивая его к каноническому.

Дополнительный материал: 

Исаянцевский Воронеж
≪…Представьте! Только что звонил Исаянц, вынырнувший откуда-то. На вопрос „откуда“ он нечленораздельно ответил, что был „по ту сторону железной дороги“…≫ 21 апреля 1972 года (из письма Павла Антокольского Галине Умывакиной).

≪Я скажу вам по-армянски… Этот армянский шпион богат Поэзией, как Медуза — Горгоной!..≫ (Анастас Микоян — Юрию Казакову, в кулуарах вечера памяти Г. Д. Гая в ЦДА).

Воронеж, столица Черноземья, город с населением за миллион человек и одним маленьким человечком, городским сумасшедшим Поэтархом Айасом. А ведь Валерий Исаянц, выпускник филфака Воронежского государственного университета, был любимчиком Анастасии Цветаевой, которая много сделала, чтобы молодой талантливый поэт был замечен в литературном мире, тогда ещё Союза Советских...

Его первый сборник стихов ≪Облики≫ вышел под редакцией Арсения Тарковского. Тонкая серебряная нить, связующая начало прошлого и текущего веков, вдруг оборвалась? Бомж с более чем 20-летним стажем, умерший в 2019 году и чуть было не похороненный как неизвестный. Да и кто о нём знает, помнит, слышал?

Поэт, всегда человек, живущий по индивидуальному предписанию. В зависимости от духовной одарённости он находится чуть впереди или далеко впереди той общности, в которую он включён. Какой бы путь для себя поэт не избрал, он первопроходец в мире, который перешёл в эру информационного мышления. Без качественно нового типа — духовной информации, этот мир будет терять поколение за поколением, деградируя сначала в духовной составляющей. За эпидемией непонимания случится эпидемия разобщённости и следом — эпидемия равнодушия. Синтез веры в будущее с рациональным знанием вряд ли позволит создать универсальную вакцину против такого рода социальной хвори.

А что же современная поэзия, которая позволяет интерпретировать себя как обособленную часть общей культуры? Сегодня даже в том малом, ещё сохраняющемся пространстве творческих междоусобиц, она вызывает больший интерес, чем необособленная, официально принятая и пропагандируемая. В этой нише появляется читатель, способный к ≪подключению≫, к сотворчеству, который по мере обогащения себя знанием приобретает всё большую компетентность. В конце концов, именно такой читатель растворится внутри сообщества авторов. Не желающий быть заложником читательского канона, транслируемого через школьное образование, он научится смотреть на поэзию извне хрестоматийного пространства как на конструируемый, собираемый каждый раз заново феномен.

В каком бы жанре или стиле не были написаны тексты в современной поэзии, они не могут быть сведены к высоким общепринятым образцам, ставшим классикой. Поэт должен обладать тончайшим внутренним чутьём, чтобы в силу различных обстоятельств его творчество оказалось в нужном месте и непременно на отрезке, соединяющем то, что уже признано хрестоматийным, и тем, что будет таковым в будущем.

Сонет хорош вовремя
Один руководитель предприятия, находящегося в предбанкротном состоянии, на совещании однажды сказал: почему у меня не получится — я могу сам назвать с десяток причин; вы озвучьте хотя бы одну мысль, как добиться того, чтобы получилось.

В стилистическом и жанровом хаосе, который окружает нас сейчас, угадать, найти, развить, подкрепить наработанным материалом свою творческую вершину поэту практически невозможно.

Проще это место и отрезок определить в жанре, имеющем долгую, подтверждённую историю и одновременно — абсолютно размытые перспективы развития, усугубляющиеся сложным кризисным положением в литературном мире.

Дополнительный материал: 

В таком положении, без каких-либо идей на будущее, оказался сонет. Как следствие — ормирование новых подходов, взглядов, стилей в этом жанре становится уникальным творческим продуктом, а отсутствие мало-мальски значимой творческой конкуренции даёт монопольное право выстраивать личный вектор движения.

Иногда можно услышать, что человек, пишущий стихи,— это человек будущего, а человек будущего — обязательно человек, пишущий стихи. В этом высказывании есть смысл: тот, кто обладает творческим (проектным) мышлением, создаёт будущееи имеет на него полное право. В одном из выступлений Владимир Путин сказал об исключительной роли человека и внимании к нему. Эту мысль имело бы смысл развить до русской национальной идеи, поскольку именно способные люди, желающие и имеющие возможность творить на этой земле, делать её лучше, богаче духовно — основа прогресса и процветания.

Проект ≪Школа сонета≫ показывает, что русская школа современного сонета, сильнейшая в мире, изначально ориентирована на человека-творца, который в сложнейшей ситуации способен сохранить русский культурный код, расширить границы русского мира.

В этом году мы попытались зародить сонетную традицию, подарив Волошинской Киммерии, Крыму Киммерийский (крымский) сонет. В сборнике ≪Высоким слогом о тебе, мой Крым≫ (составитель — Н. В. Плаксина) приняли участие авторы из разных уголков России и мира. В Воронеже провели ≪творческие раскопки≫, привлекая внимание к историко-культурному наследию. Эти маршруты уже оформлены на территории заповедных традиций как виртуальные туристические тропы, по которым любой читатель может совершить своё личное путешествие.