На каком-то этапе завершился территориальный захват «нецивилизованного» мира, начались войны передела — за захват рынков сбыта и поставок важного сырья, включая рабочую силу. В этой борьбе на многие десятилетия возникали наиболее успешные игроки, которые становились мировыми и субглобальными валютно-финансовыми гегемонами. Когда-то это были Греция, Рим, позже — мощные империи Евразии, Испания, Нидерланды, Великобритания. С 1945 года роль гегемона западного мира перешла к Соединённым Штатам Америки. После распада СССР эта гегемония стала всемирной.
После кризиса 2008 года правящим силам в США стало ясно, что глобализация, рост мировой торговли не сочетаются с ростом собственно американской экономики. Прошло некоторое время, и мы увидели, как именно Соединённые Штаты начали сворачивать, пусть и грубовато, те тенденции, которые они же и провоцировали. Но глобализация во всей полноте её тенденций продолжается. Прежний миропорядок трещит по швам не только из-за изменений глобализационной стратегии сегодняшнего гегемона. Новый статус обрёл Китай, свои виды на этот счёт есть у ЕС с нюансами по отдельным странам.
Формируется новое соотношение экономической мощи в мире; сложилась новая технологическая ситуация, ещё более острая экологическая, и, очевидно, военно-политическая. Военная мощь снова вышла на роль ключевой силы в международных отношениях после некоторого периода большей значимости сугубо рыночных сил. Большая «семёрка» сегодня —это не то же, что было лет 20 назад. Клуб наиболее влиятельных стран теперь называется не G7, а G20. В число влиятельных международных игроков также входят глобальные регуляторы и интеграционные объединения. Вот это всё и формирует глобализационные тренды. Когда-то была «Большая игра». Сегодня — это «Очень Большая игра» во всех смыслах этого диагноза.
— К какой картине мира, на Ваш взгляд, стремятся вышеперечисленные субъекты мирового процесса?
— Все субъекты имеют свою картину мира. У каждой из них — своя генеалогия, о которой участники мирового процесса зачастую и не подозревают. Но если обобщить, то полотно этих картин мира довольно пёстрое. Оно сводится к безличностным, личностным и надличностным мировоззренческим системам. Внутри них несколько десятков типовых картин мира и доктрин, выражающих эти представления.