СЛАВЕНКО ТЕРЗИЧ: «МЫ СНОВА ИДЁМ ДРУГ К ДРУГУ – РУССКИЙ И СЕРБСКИЙ НАРОДЫ»
Текст: Дарья Живихина
Что рядовой россиянин знает о Сербии? Находится где-то на Балканах, вкусная еда, славянское радушие и гостеприимство, бомбардировки, споры по Косово – вот, пожалуй, и весь набор. Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Сербия в Российской Федерации д-р Славенко Терзич любезно согласился рассказать читателям журнала МР о Сербии и её месте в мировом пространстве, сербско-российских отношениях и о том, как важно знать, помнить и делать выводы из уроков истории.
– Увеличивается ли интерес россиян к Сербии после целого ряда официальных визитов на высшем уровне?
– Вы знаете, это очень важный вопрос, потому что интерес сербов к России всегда был очень большой. Это исторически сложилось ещё с раннего Средневековья. Что касается россиян, мне кажется, что наши хорошие политические отношения влияют и на интересы России. Хотя мы недовольны числом русских туристов, которые приезжают в Сербию. Например, в прошлом или позапрошлом году было 4 миллиона русских в Турции, а в Сербии было только чуть больше 50 тысяч – это мало. А реально в Сербии может быть и 200 тысяч туристов из России.
При этом, например, при Свято-Тихоновском университете существует клуб русско-сербской дружбы, где изучают сербский язык. Я ездил в Санкт-Петербург и другие города России и видел, что интерес к сербскому языку тоже вырос. И нас это очень радует. Но мне кажется, что сербы лучше знают Россию, русскую историю, литературу и искусство, чем русские – сербскую. Может быть, это нормально, потому что Сербия, сербский народ вообще по сравнению с русскими маленький. Мы ещё в начальной школе учили некоторые русские песни наизусть, не говоря уже о классиках русской литературы. У нас, мне кажется, крепкие связи между народами были до революции. Это был прямой контакт русского народа с сербским, ведь сербы и тогда, и сегодня проживают не только на территории Сербии, но и в Черногории, Боснии и Герцеговине, в Хорватии и соседних регионах. До революции студенты учились в России, у нас было хорошее посольство в Санкт-Петербурге. А на Балканах была целая сеть русских консульств. В конце XIX века русские консульства были в Фиуме (ныне Риеке), Дубровнике, Мостаре, Сараево, Белграде, Цетине, в Косовска-Митровице, Нише, Призрене, Битоле, Скопье, Варне – почти два десятка. И работали там особенные люди: и востоковеды, и слависты, и историки – вообще были очень образованные люди, поэтому они информировали и русский МИД, и русскую публику, и славянофильские комитеты. После революции идёт эпоха советско-югославских отношений. Это другое содержание не только идеологически, но вообще другой уровень отношений. Между советско-югославскими отношениями теряется этот сербско-русский пласт.
– Что же всё-таки делается для того, чтобы россияне лучше узнали Сербию, с вашей стороны? Что нужно сделать с нашей стороны?
– Мы очень довольны политическим уровнем наших отношений, как Вы хорошо сказали, у нас хорошие встречи, очень конструктивные, на высоком уровне – на уровне президента, на уровне премьер-министров, и это радует. Президент Путин пользуется особенной популярностью в Сербии. Его визит в Белград в октябре прошлого года вызвал очень большой интерес и, я бы сказал, восхищение сербов. Для развития наших отношений, кроме отличного политического взаимодействия, которое тоже очень важно, надо развивать экономические отношения, но на уровне более близкого знакомства народов. Очень важен перевод произведений русской литературы и русской науки на сербский, а сербской литературы и сербских произведений – на русский язык. В том числе важную роль должны играть и культурные центры. В Белграде Русский дом существует с 1933 года. Его построил король Александр I Карагеоргиевич вместе с русскими мигрантами, и он до сих пор является очень важным центром влияния русской культуры. И не только русской: там часто проходят и какие-то сербские мероприятия. С другой стороны, мне кажется, было бы очень важно, если бы в Москве существовал сербский культурный центр.
Мне кажется, после всех этих страшных событий в XX столетии и после развала Югославии и СССР мы снова идём друг к другу – русский и сербский народы, – и я лично верю, что между нами в следующие годы отношения будут развиваться и углубляться. Хочу добавить, что на духовном уровне существуют очень близкие отношения между предстоятелями нашей Церкви. Официальный визит нашего сербского Патриарха Иринея в Россию состоялся в 2013 году, в 2014 году Патриарх Кирилл дважды посетил Сербию: первый раз была годовщина рождения царя Константина в городе Нише, второй раз он вместе с нашим Патриархом открывал памятник Николаю II. Надо особо отметить, что Николай II является в глазах сербов настоящим героем. Ещё издавна в Белграде существует улица Николая II; на кладбище в Белграде был открыт памятник Николаю II, а сейчас в центре Белграда, напротив президентской палаты, там, где когда-то было русское посольство, поставили большой прекрасный памятник Николаю II. Кроме этого, в крепости Калемегдан, тоже в прошлом году, президент Николич, президент фонда «Центр национальной славы России» и прежний глава РЖД Владимир Якунин открывали памятник сербским и русским героям Первой мировой войны. Мне кажется, всё то, что происходит в последние годы, даёт нам надежду, что наши отношения будут ещё более укрепляться и развиваться.
– Если мы заговорили о культуре, Сербия была специальным гостем на Московской международной книжной ярмарке. Какую главную мысль Вы хотели донести до книголюбов или шире – московской интеллектуальной элиты?
– Была презентации книги моего коллеги Миле Белаяца «Кому нужна ревизия истории…». Это мировой вопрос, который касается и русского, и сербского народа. Многие стараются сейчас переписывать историю, оспаривать итоги и Первой, и Второй мировых войн, огромные жертвы. Советский Союз понёс потери около 27 миллионов человек, в Югославии в основном были жертвы среди сербского населения. Я хотел подчеркнуть: нам нужна объективная, корректная, научная история, надо сопротивляться духу ревизионизма, который мы сегодня наблюдаем.
Мне кажется, наш опыт с Балканами может быть очень поучительным, поэтому, начиная с развала Югославии, видно, что в определённых кругах в Европе существует настроение к реваншизму или к ревизии истории. Например, есть две книги британского историка Малкольма: «Босния – короткая история» или «Косово – короткая история». Это человек, который вообще никогда не занимался Балканами и написал истории о двух сложных областях нашего региона. Поэтому нам нужно заниматься историей с научной точки зрения. Ещё хотел коснуться покушения в Сараево 28 июля 1914 года, потому что некоторые серьёзные и очень для меня уважаемые люди в Москве говорили о покушении в Сараево как о «террористическом акте». Несомненно, надо осуждать любое убийство. Но, с другой стороны, не принимаются в расчёт некоторые факты. Австро-Венгрия по предложению лорда Биконсфилда, премьер-министра Великобритании, получила право оккупировать сербские земли Боснии и Герцеговины. В момент оккупации в Боснии и Герцеговине, по австро-венгерским данным, было 44% православных сербов, не говоря о сербах, которые приняли ислам или католичество.
И мне кажется вполне естественным, что в Боснии появилось движение сопротивления оккупации, и покушение в Сараево было актом политического сопротивления оккупации Боснии и Герцеговины со стороны Австро-Венгрии. Надо добавить, что Франц Фердинанд, несмотря на предупреждения со стороны правительства Сербии о готовящемся покушении, приехал в Сараево на самый святой сербский праздник – День Святого Вида. 28 июня случилась историческая битва на Косовом поле 1389 года между войсками князя Лазаря и султана Мурата. Погибли и один, и другой главы государств, но для сербов это до сих пор осталось великим праздником жертвы для свободы народа. И в этот день приезжает представитель оккупационного режима. Это можно считать прямой провокацией. Реальная причина начала Первой мировой войны – это проект Австро-Венгрии вместе с Германией уничтожить Сербию как ядро объединения сербского народа и южных славян вообще. Мне кажется, надо объективнее относиться к этому.
– Некоторые считают, что Россию по геополитическому признаку стоит вычеркнуть с карты Европы…
– Даже если кто-то хочет, то он не может этого сделать – вычеркнуть Россию. Вот почему. Географически несомненно, что Россия – это большая часть территории, которая является частью Европейского континента. Евросоюз – это экономическая и политическая организация, и нельзя поставить знак равенства между Евросоюзом и Европой. Европа – более широкое понятие. И в географическом смысле Россия сейчас в Европе, и в цивилизационном смысле. Я понимаю, о чем Вы говорите. Мне кажется, некоторые считают – особенно в 90-х годах появилась такая теория, – что понятие «Европа» заключается в западнохристианской Европе, а восточнохристианская – это не Европа. Это абсолютно не так. Это клише, которое имеет политическо-идеологические обоснования. Но если посмотреть на этот процесс, серьёзный, исторический и философский, абсолютно понятно, что восточнохристианская Европа – тоже часть Европы. И так же ясно, что Россия является ядром восточнохристианского мира. Поэтому я считаю очень опасным обсуждать вопрос Европы с точки зрения идеологических клише. Я, как и все сербы, как многие разумные люди Европы, считаю, что Европа – это одно целое, что не может быть Европы без России, и что каждое желание использовать Европу или Западную Европу против России всегда приводило к трагедиям. Мы знаем поход Наполеона, мы знаем 1941 год и как они кончились. Огромными, к сожалению, жертвами с одной и с другой стороны – и всегда победой России. Нам не надо разделять Европу. Может, кому-то это и угодно, но Европе, Евросоюзу и России это точно не нужно. Нам нужна единая толерантная Европа. Сербия желает, чтобы между Евросоюзом и Россией были восстановлены такие сильные экономические, культурные, политические отношения. Я считаю, это реально, несмотря на все слова, которые там брошены, на такие непонятные шаги, как исключение России из Парламентарной ассамблеи Евросоюза – это вообще странное дело. Как вы можете разговаривать с кем-то, если он не присутствует? Нам нужен диалог. В этом смысле мне лично нравится идея, которую часто повторяет министр иностранных дел Сергей Лавров, который говорит об «интеграции интеграций» – Евросоюза с Евразийским экономическим союзом. Мы не знаем, что несёт будущее, но я считаю, что Евросоюз и Россия могут быть одним очень важным, сильным фактором мировых отношений.
– Вы коснулись темы западной цивилизации. Сейчас молодёжь всего мира как раз подвержена масштабному влиянию этой западной культуры. Как Сербия относится к этому влиянию?
– Вы знаете, там два возможных подхода. В более широком историческом смысле Сербия развивалась столетиями под влиянием нескольких разных культурных факторов. Сначала византийско-славянский, далее русский, а потом средиземноморский, восточный фактор влияния. В XIX веке усиливается западноевропейское влияние. Многие сербские студенты, кроме России (Киев, Москва, Петербург), получали образование в Братиславе, Гамбурге, Гейдельберге, Берлине, Париже. Сербская интеллигенция в большинстве своём получала образование в западных университетах, но всё равно не уходила от своих корней. Особенно через сербскую Церковь у нас всегда была духовно-нравственная опора на русское, славянское наследие. Но с другой стороны, в XX веке, после создания Югославии и Советского Союза и после гибели этой великой сильной православной царской России, русское духовное влияние перестало так ощущаться – особенно после Второй мировой войны, после разрыва между Тито и Сталиным. На политическом уровне Тито просто балансировал между Советским Союзом и Западом, но на культурном уровне было достаточно сильное западное влияние, хотя у нас в программах всегда было серьёзное изучение русской литературы и искусства. А в 90-х, после развала Югославии и СССР, как ваша молодёжь, так и наша стала думать, что они могут жить, как американцы. Я просто помню: я сюда приезжал в 90-х годах, у вас ребята носили майки с надписью «США» и американским флагом – так было модно. Так же было и у нас. Но на нашем примере ярко показали, что Запад имеет двойные стандарты. Одни к сербам, другие к другим бывшим югославским народам. Это вызвало какое-то понимание: мы считаем, что мы европейцы, а нас считают «византийцами» или кем-то другим. И в этом смысле особенное отторжение вызвала эта бомбардировка 1999 года, когда наши молодые ребята просто не могли понять: как мы себя считаем частью этой Европы, этой культуры, этой цивилизации, а они бомбят нас – нашу столицу, мосты, телецентры, больницы…
– После этого шока как справляется нынешняя молодёжь с этими течениями?
– Этот шок вызвал большое отторжение: это показало наличие двойных стандартов, необъективное отношение к сербам и интересам Сербии. Это был определённый перелом. После этого события, мне кажется, отношение стало развиваться более трезво. Иллюзии были уничтожены. Поколение 16–20-летних не просто помнит, но до сих пор видит разрушенные дома, казармы.
Сербы – народ с глубоким историческим самосознанием. У нас это как предание сохраняется, от отца к сыну и так дальше, и особенно эти кровавые преступления НАТО, эта бомбардировка – они не забываются. Ведь последствия страшные: не только насильственное отделение самой важной исторической части нашего государства, Косово и Митохии, но и даже ухудшение здоровья нации. Нас бомбили слабо обеднённым ураном, поэтому число заболеваний раком увеличилось, даже среди совсем молодых людей. Вот к нам приходят западные дипломаты, которые говорят, что не надо вообще смотреть в прошлое, надо смотреть в будущее. Дело в том, что НАТО военным путём поддержало сепаратистскую террористическую организацию, так называемую Освободительную армию Косово, ради своих геополитических целей. Это, может, было первый раз в истории XX века, что такая великая военная коалиция поддерживает сепаратистскую террористическую организацию. И мы не должны забывать, кто мы, кто наши давние друзья, кто нас бомбил.
Поэтому я хочу сказать, что западное влияние существует и всегда существовало в плане культуры, архитектуры, фильмов, музыки и так далее. Я это вижу и в России. Но без такого числа иллюзий, какое было до 1999 года. Хочу подчеркнуть, что сербы и Сербия всегда хотели быть частью Европы. Это в широком смысле, культурном частью Европы, но сейчас, мне кажется, это отношение более рациональное, так скажем.
– Возвращаясь к тем тяжёлым годам, что помогло сербам пережить гнев западного мира, изоляцию?
– Им прежде всего помогла вера в себя, в правоту и в собственные силы. Мы много столетий были под Венецией, Турцией, Австро-Венгрией, немцами и другими, но всё равно была вера в то, что это наша земля, что делаем праведное дело, защищая Родину и свой дом. Вера в заветы наших предков, что надо защищать свою страну, культуру, цивилизацию. К сожалению, Российская Федерация в 90-х годах не понимала – я имею в виду не русский народ, а именно администрацию, которая часто упрекала нас, что мы не умеем вести диалог с Западом. Это на самом деле показало, что произошедшее с нами было только началом более масштабной битвы, которая готовилась против исторической России. На самом деле слава богу, что Россия это поняла, и сейчас, мне кажется, стало совсем ясно, что это было только началом более широких и долгосрочных планов Запада.
– Как Вам кажется, новая ассоциация БРИКС может выстроить многополярный мир?
– Это очень важный вопрос развития международных отношений. Мы знаем, что последние два столетия всегда существовали определённые системы международных отношений: были Венская, Крымская, Берлинская системы, после Первой мировой войны была Версальская система, после Второй – Ялтинско-Потсдамская. Сейчас эта система разрушена, и мы не имеем ничего. Но с другой стороны, стало ясно, что одно государство, несмотря на то, насколько оно сильно или насколько себя считает сильным, не может управлять всем миром – этого никогда не было в истории. Да, были Александр Македонский и Чингисхан, но никогда не было полной гегемонии.
Мир может развиваться спокойно только как многополярный. И через 20 лет распада СССР, Чехословакии, Югославии стало ясно, что надо строить новую, справедливую и трезвую систему международных отношений под эгидой ООН, на основе международного права. Я это считаю очень важным, потому что мир не может развиваться просто по закону джунглей – кто более сильный, давит или убивает слабого, – но должны существовать определённые системы международных отношений, правила, принципы, которые все государства должны уважать. Без этой серьёзной системы я боюсь, что всё это может привести к более серьёзному и опасному международному кризису. Главная ответственность для построения этой новой международной системы лежит на таких великих силах, как США, Россия, Китай, Индия и в том числе страны БРИКС. Поэтому БРИКС играет важную роль не столько в политическом, сколько в экономическом отношении. Как Банк развития… БРИКС – это обширные территории, огромное число жителей этих стран, существенные экономические потенциалы, поэтому мне кажется, что БРИКС и другие интеграционные международные ассоциации могут привести к более спокойному и более справедливому миру.
– Какие опасности, на Ваш взгляд, подстерегают те страны, которые пытаются переписать свою историю ради сиюминутной экономической выгоды?
– На самом деле эта теория неолиберализма уже не то чтобы полностью провалилась, но изживает себя. Помните Фрэнсиса Фукуяму, который говорил о конце истории? Я даже тогда думал: какая странная идея, быть такого не может! Но конец истории может быть, если нас не будет на Земле совсем, поэтому видно, что либеральный капитализм привёл к кризису многие страны, особенно бывшие социалистические страны. Там считали, что это может стать ключом к нашей абсолютно сильной экономической экспансии. Этот просто дикий капитализм привёл к очень серьёзному экономическому кризису или большому социальному кризису. Он уничтожил многие успешные заводы, оставил без работы сотни тысяч рабочих – всё это привело к развалу общества этих стран. В США и Европе видно, что государство появляется как регулятор отношений на рынке, такой государственный интернационализм.
А что касается переписанной истории, сейчас идёт процесс наращивания или производства новой идентичности. У меня есть близкий пример из бывшего югославского пространства. Да я это вижу и на бывшем советском пространстве: появляются десятки новых книг, учебников истории, в которых сначала идут теории о том, что это самый старый народ, что другие страны оккупировали…
Я могу привести в пример Черногорию. Черногорцы до 1945 года считались частью сербского народа. Да, Черногория имела свою государственность, но это другое дело. Есть народы, которые имеют десятки государств. Например, Пьемонт и Пруссия объединили эти итальянские и немецкие земли. Две сербские земли были независимыми – Сербия и Черногория, а сейчас некоторые люди начали там писать новую историю, что они всегда существовали как отдельный народ, а сербы их оккупировали, навязывали им православие и так далее. Идеологические стереотипы, которые не имеют никакого подтверждения в исторических источниках. Я привёл один пример, но я вижу это и в других странах вашего окружения. Это, мне кажется, можно толковать как абсолютный примат идеологии над научной историографией.
– Сейчас говорят: зачем жить прошлым, дышать архивной пылью… Может, надо действительно учиться каждый раз жить с чистого листа?
– Это приведёт к фрустрации этих народов, потому что у них есть свои дедушки и бабушки, которые знают, может быть, не научную историю, но традиции, знают, кем были их предки. Это очень серьёзный вопрос манипуляции. Если вы имеете претензии к территории – мы это видим особенно в XX столетии, – вы начинаете с учебников истории, а именно: писать учебники истории в духе ваших политических проектов. Я говорю об опыте Балкан. С чего начинается новый учебник истории, новые исследования? Там выдумки. Сейчас пишут, что сербы появились в Косово и Метохии только как оккупанты. А это сердце Старой Сербии! Албанцы пишут, что даже наши самые известные монастыри, такие как Печка-Патриаршия, Грачаница, Дечаны, Богородица Левишка – это старые византийские монастыри, которые косовские албанцы сохранили до сих пор. Это абсурд, кошмар полный! Но ведь есть те, кто не знает фактов и верит в то, что им рассказывают. Это идёт в угоду политическим интересам. Мне кажется, это извращение истории, а фальсификация истории всегда идёт наряду с политическими претензиями на территории. Это мы видим теперь, это было и раньше. После оккупации Боснии и Герцеговины Австро-Венгрия стала исследовать Балканы и переписывать историю. Например, тогда они хотели использовать албанцев против других славянских народов, потому что албанцы – не славянский народ. Пишут историю албанского народа, потом через два года появляется грамматика албанского языка, и уже в 1911 году появился первый том «Акта Албании». Или, например, они постоянно доказывают, что албанцы являются наследниками иллиров (иллирийцев), а как? Между последним упоминанием об иллирах и албанцами было около восьми столетий, а куда они потом делись? Поэтому ясно, что это был политический проект, а все эти исследования, публикации, источники и так далее были политическим бредом.
Мне кажется, что и сегодня все эти фальсификации, эти «новые истории» являются выдумками и конструкцией новых идентичностей. Вообще славяне – народ наивный, но и рациональный. Ими можно легко манипулировать и их «обрабатывать». В этом смысле я считаю, что научная историография может оказывать научный эффект на все подобные манипуляции.
– Поздравляем команду Сербии с бронзовой медалью в танковом биатлоне. Почему для Сербии было важно принять участие в подобном мероприятии?
– Мы в этот раз рассчитывали на серебро, потому что золото уже было, наверное, «зарезервировано» для хозяев. Хорошая команда. Я был на открытии. Был и в прошлом году, и в этом – это очень интересные игры. Я сам сомневался в прошлом году, будет ли интересно, – и остался до конца. Это масштабное соревнование является доказательством технического уровня. Но с другой стороны, было видно, что большую роль играют человек и команда. Хотя у нас маленькая страна, но участвовать в соревнованиях с Россией, Китаем – это для нас было вызовом.
Несомненно, это были дружественные соревнования, я видел корректные отношения между всеми. Там были государства из Латинской Америки и Африки, Китай и Индия. Отношения были очень дружеские, но одновременно была определённая конкуренция – кто какое место займёт.
Традиционно в наших народах – у русских и у сербов – профессия воина всегда вызывала уважение, особенно у женского пола. Я помню, что традиционно было такое: если мужчина не служил в армии, он не мог жениться. Мало ли, может, он не подходит по здоровью. Армейская служба считается показателем мужества. И в прошлом году, и в этом было много народу, в том числе и много молодых девушек – это очень интересно.
У Сербии с Россией очень хорошие политические отношения, культурные, военно-техническое сотрудничество: мы проводим совместные учения. В этом смысле мы готовы развиваться. Мы бы хотели, чтобы у нас были более сильные экономические отношения, чтобы сербские продукты шире поставлялись на российский рынок. У нас очень качественная продукция. Чтобы было больше русских туристов в Сербии. Несмотря на все политические конъюнктуры и так далее, между нашими народами существует глубокое взаимопонимание, которое идёт ещё из раннего Средневековья. Мне кажется, мы должны учитывать заветы наших предков и развивать наши отношения на уровне этих заветов.
