Подходы США и Японии
Официальный Вашингтон начал активно употреблять термин ИТР вслед за японскими политиками, начиная с 2017 года, когда был опубликован ряд американских концептуальных документов в области внешней политики и безопасности, среди которых особое внимание привлекла Стратегия национальной безопасности. Более конкретные идеи об ИТР в июне 2018 года представил бывший министр обороны США Дж.Мэттис на конференции по безопасности «Шангри-Ла Диалог» в Сингапуре. Ещё ранее, в мае 2018 года, было объявлено о переименовании Тихоокеанского командования ВС США (PACOM) в Индо-Тихоокеанское (INDOPACOM). Это решение американской администрации — в числе первых шагов к оформлению и содержательному наполнению Индо-Тихоокеанской стратегии США.
Американская версия ИТР не является уникальной или первой среди прочих. Несмотря на это, именно она всё чаще превалирует в исследованиях, оценках и упоминаниях в СМИ. Токио, опасаясь негативной реакции со стороны государств Юго-Восточной Азии, Индии и других участников ИТР, стремится смягчить риторику в отношении ИТР для привлечения большего числа сторонников. Во многом это связано с японским приоритетом успешного развития экономических проектов на пространстве Индо-Тихоокеанского региона.
Для США же характерна обратная тенденция. В содержательной части Индо-Тихоокеанской стратегии Вашингтона военно-политическая составляющая превалирует над экономическими вопросами. Концепция ИТР во многом призвана подвести политическое основание под существование военных структур США в Индийском и Тихом океанах.
В американской версии ИТР выделяется её антикитайская направленность. С самого начала формирования американской стратегии ИТР официальные лица в Вашингтоне неоднократно упоминали Китай как стратегического противника и обвиняли его в милитаризации пространства Южно-Китайского моря (ЮКМ) за счёт массированного размещения вооружений на искусственных островах. Наиболее отчётливо это проявилось в последней версии ИндоТихоокеанской стратегии США, опубликованной 12 февраля 2022 года. Как отмечают западные эксперты, администрация Дж.Байдена не поскупилась на перечисление вызовов и угроз в экономической, дипломатической, военно-политической и технологической областях, с которыми сталкивается Вашингтон в лице Пекина.
Токио в треугольнике с Пекином и Вашингтоном часто старался занять позицию нейтрального игрока, защищающего свои интересы в торговле и политике. Японские эксперты отмечали, что «новая холодная война между Китаем и США ни в коем случае не должна перерасти в горячую, и Япония должна прилагать усилия не только к укреплению японо-американского альянса, но и к расширению сферы мирного сосуществования с Китаем». Однако нарастание американо-китайского технологического соперничества, пандемия COVID-19 и спровоцированный ею кризис производственно-сбытовых цепочек вновь обострили отношения двух азиатских государств после периода потепления в 2018— 2019 годах.
Китай — враг номер один?
В Индо-Тихоокеанской стратегии США к вызовам со стороны Пекина отнесены напряжённость Австралии в отношениях с Китаем, территориальные споры Индии и КНР, обострение ситуации в Восточно-Китайском (ВКМ) и Южно-Китайском морях и постоянно растущая угроза конфликта в Тайваньском проливе. В документе делается акцент на проблемах соблюдения Китаем прав человека и международного права, включая свободу судоходства. Остроты ситуации в американокитайском противостоянии, безусловно, добавляет углубление технологического кризиса и нарушение глобальных производственно-сбытовых цепочек. Западные эксперты считают, что администрация Дж.Байдена оставляет пространство для манёвра в вопросе сочетания тенденций к соперничеству и сотрудничеству с Китаем. Вызвано это не в последнюю очередь сохраняющейся острожной позицией многих американских союзников.
В наибольшей степени сдержанность при планировании военно-политического курса в отношении Пекина проявляет Токио. Именно к японо-китайским отношениям в полной мере применим тезис о постоянном присутствии двух противоположных тенденций — стратегического сотрудничества и стратегического соперничества. В японской версии «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» пока нет столь явного указания на Китай как на угрозу.
Тематика отношений с КНР и наращивания китайской военной мощи прослеживается в последних изданиях ежегодника оборонного ведомства Японии. В 2020 году особое внимание эксперты уделили росту оборонных расходов КНР и стремительной модернизации Народно-освободительной армии Китая (НОАК). Авторы указывают, что создаваемая в рамках китайской инициативы «Пояс и путь» морская логистическая инфраструктура в Индийском и Тихом океанах может быть в последующем использована не только в торговых, но и в военных целях.
В «Белой книге по обороне» Японии за 2021 год подчёркивается, что основным вызовом в регионе Токио продолжает считать Китай, который представляет угрозу безопасности на море ввиду попыток изменить статус-кво в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях.
Эксперты указывают, что изменившаяся международно-политическая обстановка и китайская поддержка России в связи с действиями на Украине могут привести к ужесточению позиции Токио относительно своих соседей. Состояние японо-китайских отношений, вероятно, будет отражено в содержании японской Стратегии национальной безопасности, которую власти страны намерены пересмотреть до конца 2022 года. В частности, существуют оценки, согласно которым в документе будет более чётко (по сравнению с предыдущей версией) указано на политику КНР как на прямую угрозу национальным интересам Японии.