СПЕЦПРОПАГАНДА В АФГАНИСТАНЕ

Дата: 
30 ноября 2020
Журнал №: 
Рубрика: 

«Через два года после ввода наших войск в Афганистан Генштабу стало ясно, что мы в тупике», — вспоминал генерал армии Валентин Варенников. Руководство страны, генералитет, армия не были готовы к афганской эпопее, и учиться приходилось по ходу событий. Все десять лет шло становление и совершенствование спецпропаганды.

Текст: Николай Пиков
Фото из архива Н. Пикова

«ЗАМОРОЖЕННАЯ» СПЕЦПРОПАГАНДА
К моменту ввода советских войск в Афганистан (25 декабря 1979 г.) органы спецпропаганды Вооружённых сил СССР оперировали в основном устаревшими представлениями времён Великой Отечественной войны. Да и пособия были соответствующими: «Политическая работа среди войск и населения противника в годы ВОв (1941—1945)», «Букварь» спецпропагандиста» (1971).

Отсутствовали анализ обстановки, теоретическое обоснование событий в мире и вокруг Афганистана. Существует мнение, что аппарат спецпропаганды с самого начала был значительный по силам и средствам. Это далеко не так. На формирование системы спецпропаганды в ТуркВО и «ограниченного контингента советских войск » (ОКСВ) в Афганистане потребовалось несколько лет. В афганской армии советники спецпропаганды появились позднее, а специалисты по стране — вообще за пару лет до вывода ОКСВ.

«ФОРМУЛА» ДЛЯ АФГАНИСТАНА
Трудности с разворачиванием спецпропаганды в Афганистане были связаны не только с дефицитом профессионалов и современной техники, но и с несовершенством нормативной базы, отсутствием ряда важнейших теоретических наработок. Положение о спецпропаганде, утверждённое в 1960 году, определяло её назначение как ведение политработы среди войск и населения противника в боевых условиях. Афганистан был дружественной, союзнической страной и никак не «вписывался» в эту «формулу».

Определённым прорывом стало создание внештатных боевых агитационно-пропагандистских отрядов многоцелевого назначения. Каждый отряд имел бронированную и облегчённую звуковещательные станции, походный автоклуб, медицинскую машину, боевую охрану. Как правило, в отрядах работали афганские офицеры, местные руководители, муллы, концертные группы. Нередко подключались разведчики, сапёры, советники. При необходимости они могли предоставить различные виды помощи: от медицинской и продовольственной до разминирования дорог и бурения колодцев. Отряды стали важнейшим инструментом спецпропагандистской деятельности в Афганистане.

В её организации имелось немало интересных находок, но и немало ошибок. Содержание пропаганды зачастую не соответствовало ни жизненному опыту, ни реалиям и установкам тех, на кого она была рассчитана. Недостаточно учитывались нравы, обычаи и устои местного населения. Говорить о спецпропаганде как таковой вообще запрещалось, только — о партийно-политической работе, которая значительно проигрывала в силу механического переноса советского опыта на афганскую землю. Кстати, так происходило и во многих других регионах мира, где мы имели честь находиться в то или иное время.

Сегодня общепризнано, что конец ХХ — начало ХXI века — время появления информационных войн. На примере Югославии, Ирака, Афганистана, Ливии, последних событий в Южной Осетии, Абхазии, Сирии, пропагандистской кампании вокруг них, у мирового сообщества формируется понимание, как ведётся массированная атака на подсознание человека. Поэтому задача повышения информационной безопасности приобретает всё большую актуальность для всех стран мира.

Из Афганистана шли предупреждения о том, что вместе с выводом наших войск проблемы, имевшие там место, переместятся в СССР, что и случилось. Исходя из афганского опыта в отчётах постоянно указывалось о недопустимости ликвидации структуры спецпропаганды в нашей многонациональной стране. Но в 1991 году она прекратила своё существование.

ВООРУЖЁННЫЕ И НЕВООРУЖЁННЫЕ МЕТОДЫ
В ходе войны в Афганистане было много случаев, когда из-за «воинственности» некоторых военачальников наносились бессмысленные бомбоштурмовые удары, велись налёты артиллерии. Единственным результатом подобных действий было падение веры населения в политику национального примирения, рост антиправительственных и антисоветских настроений.

С началом политики национального примирения был найден, теоретически обоснован и успешно использован на практике новый вид спецпропагандистской деятельности армии Афганистана — комплексные действия агитационных групп и войск. Это предполагало продолжительную работу в каком-то важном районе, в ходе которой наряду с массированным идеологическим воздействием на население ему оказывалась хозяйственная, экономическая, материальная, медицинская, ветеринарная, социальная помощь. В ряде случаев решались и политические вопросы, связанные с отстранением от должностей руководителей, скомпрометировавших себя в глазах местных жителей.

Комплексные действия охватывали население и неконтролируемой территории. С жителями общались спецпропагандисты, а также на добровольной основе старейшины из подконтрольного района, велась радио- и телепропаганда, распространялись листовки, радио- и видеокассеты. В некоторых случаях, как это было в провинциях Кандагар, Парван, агитгруппы при поддержке войск  заходили в кишлаки, находящиеся под полным контролем противоположной стороны.

Помимо поддержки агитационных групп войска оказывали помощь населению, ремонтировали и восстанавливали жильё, дороги, арыки, школы, мечети, выполняли другие несложные работы. По просьбе жителей сапёры разминировали поля, участки дорог. В некоторых случаях войска наносили ответные удары по противнику в районе комплексных действий агитационных групп и войск, и это также способствовало достижению нужных целей. Так, в провинции Парван, когда был нанесён ответный удар по противнику, открывшему огонь по агитотряду, местные старейшины оказали давление на командиров вооружённых групп и заставили не только прекратить обстрелы, но и разрешили им прийти в кишлак, чтобы оказать населению помощь предметами первой необходимости.

К сожалению, плановые, продуманные, комплексные действия проводились крайне редко. Очевидно, недоставало желания и политической зрелости местных руководящих товарищей, в том числе некоторых советских советников и специалистов ОКСВ.

НАЦИОНАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
Понимание психологии населения Афганистана начинается с понятия «афганец». Мы стереотипно полагаем, что «в Афганистане, конечно же, живут афганцы». Это правильно лишь в смысле подданства граждан этого государства. Но здесь более 20 национальностей. Главный водораздел — между пуштунами, составлявшими более половины населения страны, и не пуштунами (нацменьшинствами: таджиками, узбеками, хазарейцами, чараймаками и т. д.). Поэтому в спецпропаганде следовало учитывать тонкость межнациональных отношений. И очень важен был стиль поведения советских людей, заключавшийся в открытости, благородстве, уважении нрава, обычаев, быта афганцев. Далеко не все спецпропагандисты могли этим похвалиться. Афганцев же принято считать психологами от природы. Они без специальной подготовки понимают своих собеседников. Если они разочаровались, их не заставишь изменить отношение. Это касается представителей всех национальностей, проживающих на территории Афганистана.

Естественное поведение афганца можно наблюдать только в его привычной среде. Влияние разных культур вследствие неоднократных нашествий иноземных завоевателей и внутренних распрей у пуштунов, например, породило черты насторожённости, недоверчивости ко всему чужеземному, привязанности к привычному образу жизни, культуре, стремление оградить свой «мирок» от влияния извне. В военное время пуштунов отличает взаимовыручка, дисциплинированность, чёткое выполнение приказов командира. В мирное время для них характерна кажущаяся «разболтанность» и недисциплинированность.

Пуштунские племена, на которые в течение всего периода существования афганского государства была возложена обязанность охраны границ, пользовались привилегиями — освобождение от воинской и трудовой повинности, уплаты налогов. Попытки властей осуществить меры, хоть как-то задевающие традиционные взаимоотношения племён с центром, всегда чреваты вспышками волнений в «зоне племён».

Единственным выходом из кризисной ситуации могла стать политика национального примирения (ПНП). Однако, забегая вперёд, необходимо заметить, что предложение ПНП и попытки её реализации опоздали на восемь лет, чем и объясняются её довольно скромные достижения.

Сильнее всего афганцы привязаны к своему роду, затем (немного слабее) — к большему социальному образованию (клану, племени), на последнем месте — чувство принадлежности к национальному обществу. Первоочерёдность родственных связей проявляется везде и во всём. Как выяснилось, около 80 % предметов безвозмездной помощи, поставляемой в Афганистан Советским Союзом, хранившейся в первой половине 1987 года на складах местных (провинциальных) властей,до населения не дошла, а была роздана представителями провинциальной администрации, в том числе и партийными функционерами, своим родственникам, жителям тех деревень, откуда они родом. Случившееся вызвало наше возмущение. Советские представители требовали сурового наказания виновных, вплоть до исключения из членов партии и привлечения к уголовной ответственности. Однако виновникам были объявлены выговоры, некоторых отстранили от должностей, пересадили в другие кресла. Необъяснимая, на наш взгляд, мягкость в отношении «расхитителей» объяснялась тем, что руководство НДПА понимало причины такого поведения и не видело в нём большого криминала.

Это естественное поведение афганца. Его бы не поняли, если бы он распределил помощь между бедными и неимущими, семьями погибших за дело революции, и т. д., не связанными с ним родственными узами. Его бы не поняли и те, кто получил бы помощь из его рук, не будучи его близкими родственниками или связанными по какой-либо родственной линии. Более того, его могли обвинить в забвении традиций и те, кому эта помощь предназначалась и не досталась.

Поэтому было предложено наряду с раздачей помощи через боевые агитотряды и агитгруппы, после получения её на складах провинциальных центров, сообщать об этом официальным письмом вождям племён, старейшинам или местным авторитетам. Им предлагалось прибыть в центр и в присутствии представителей армии, комиссии по национальному примирению, местных государственных и партийных органов получить предназначенную для данного уезда, волости, деревни помощь. При этом отпадала необходимость в изыскании транспортных средств для отправки помощи в отдалённые районы. Безопасность транспортных средств и грузов обеспечивалась авторитетом вождя
или старейшины.

Передачей распределения помощи в руки местных авторитетов подтверждалось, что в сельской местности завоевать поддержку политики национального примирения и политики правительства можно только, идя «сверху вниз», т. е. от вождя к рядовым членам племени, крестьянству. Поддерживая авторитет вождя, можно было ждать от него ответных обязательств. Прибытие вождей, старейшин, авторитетов в центр провинции за помощью означало в психологическом плане их согласие на контакты с представителями власти, позволяло расширить эти контакты, добиться согласия на работу БАО, агитотрядов в контролируемых ими районах, изучить нужды населения, оказать конкретную хозяйственную помощь.

Получение населением помощи от вождя совпадало с традициями, что избавляло население от страха перед бандами, запрещающими принимать помощь «неверных», и служило гарантией, что мятежники не решатся её захватить, а получивший помощь сможет оказать сопротивление при попытке отобрать её у него. Ещё более сложной была обстановка в племенах.

БОЕВЫЕ АГИТАЦИОННЫЕ ОТРЯДЫ
С 6 декабря 1981 года началось обучение первых агитподразделений армии Афганистана. Постепенно в корпусах, дивизиях, бригадах были сформированы боевые агитотряды. В них подбирались военнослужащие, отличающиеся не только высокой профессиональной подготовкой, но и проявившие склонность к пропагандистской работе. Из числа военнослужащих организовывали небольшой ансамбль, который исполнял народные мелодии на национальных инструментах.

Деятельность идеологических формирований строилась по согласованию с партийными и административными органами страны. Как правило, в агитрейдах отрядов, работе нештатных агитационно-пропагандистских групп участвовали и местные партийные и молодёжные работники, и женский актив, и священнослужители, и др.

Организация идеологических мероприятий требовала знания обстановки конкретного района, его социальной структуры, расстановки классовых и политических сил, степени влияния на население контрреволюции, особенностей быта, нравов и обычаев местных народностей или племён…

Для северных районов страны (провинции Кундуз, Балх, Саманган, Бадахшан и др.), население которых в своём большинстве составляли таджики (3 млн человек), узбеки (1,5 млн человек) и туркмены (0,3 млн человек), большую эффективность демонстрировали такие формы агитации и пропаганды, как раскрытие советского образа жизни на примерах Среднеазиатских республик, информация об огромной помощи СССР в создании национальной экономики на примерах построенных в тех местах промышленных предприятий.

Для южных районов, населённых пуштунскими племенами (провинции Нангархар, Пактия, Пактика и др.), действенной являлась пропаганда мер НДПА и правительства, в основе которых было уважение родоплеменных обычаев, предоставление привилегий, оказание различных видов помощи, поддержка борьбы пуштунских племён, в первую очередь, шинвари и африди против агрессивных действий режима Зия-уль-Хака в Пакистане и др.

Политические мероприятия начинались с оповещения населения с помощью звукоусиливающей аппаратуры. Сообщалось о целях и задачах, определялось время и место встречи. Время выбиралось после предварительных консультаций со старейшинами. Призывы к населению чередовались с трансляцией музыкальных заставок. Практиковались предварительные письменные оповещения местного населения с просьбой явиться для обсуждения тех или иных вопросов.

СЛОВО ПЕЧАТНОЕ И УСТНОЕ
Несмотря на то, что преобладающая часть населения Афганистана была неграмотна или полуграмотна, одной из основных форм психологического воздействия являлась печатная пропаганда — листовки, брошюры, календари. Она оказалась эффективной в силу уважительного отношения афганцев к печатному слову. Все листовки были от имени афганской стороны (готовились в большинстве своём совместно). Даже те, которые издавались ПУ ТуркВО, редактировались носителями языка, то есть афганцами.

С 1980 года по октябрь 1988 года аппаратом спецпропаганды афганской армии было подготовлено и распространено около тысячи наименований листовок общим тиражом 54 млн экземпляров.

Известны факты, когда руководство афганской оппозиции пыталось ограничить доступ, не допустить попадание листовок к рядовым моджахедам и членам их семей. Например, в декабре 1983 года в уезде Пагман недалеко от Кабула моджахеды скупали листовки у местного населения по цене 10—15 афгани за штуку.

Отсутствие полиграфической базы в тактическом звене наших войск, принимавших участие в боевых действиях, привело к тому, что 84 % листовок печатали типографии политуправления Туркестанского военного округа и Кабула. В результате их содержание постоянно отставало от развития ситуации. Только с 1985 года информационно-пропагандистские материалы стали многокрасочными. При помощи двух советских прапорщиков была создана небольшая типография в управлении спецпропаганды армии ДРА. Работали и по ночам. Печатались листовки буквально накануне и в ходе ведения операций.

Приоритетной формой психологического воздействия являлось вещание через звуковещательные станции. Оно велось как на личный состав вооружённой оппозиции, так и на гражданское население страны, находившееся под контролем оппозиции. Звуковещательные средства широко использовали при проведении митингов, для повторения в записях некоторых передач «Московского радио», «Радио Кабула», «Радио Душанбе», «Радио Ташкента», радиостанции «Афган гак» («Голос афганца»). В условиях мусульманской страны, где слабый пол лишён возможности участвовать в общественно-политической жизни, вещание через звуковещательные станции в кишлаках, жилых кварталах городов позволяло охватывать и женскую часть населения, которая волей-неволей становилась слушателем передаваемых программ.

Лишь через 5 лет после вступления советских войск в Афганистан было принято решение об организации радиопропаганды на территории ДРА, что диктовалось необходимостью противодействия крупномасштабной войне в эфире, развязанной зарубежными радиостанциями. С момента апрельского переворота 1978 года подрывное вещание против афганского правительства увеличилось в 50 раз. Общий объём радиопередач на разных языках народностей ДРА составлял около 300 часов в сутки. Ведущую роль играли передачи радиостанции «Голос свободного Афганистана» на территории Пакистана. Но особой популярностью среди населения пользовались передачи Би-Би-Си. На территории Афганистана тоже были созданы нелегальные мобильные радиостанции, для чего в распоряжение оппозиции из США, ФРГ, Франции поступили малогабаритные радиопередатчики.

Для эффективной радиопропаганды в Афганистане существовали объективные условия. На 19 млн населения страны приходилось более 3 млн радиоприёмников. То есть радио имела почти каждая афганская семья. В 1985 году была введена в строй построенная советскими специалистами широковещательная радиостанция «Буря». Новый радиокомплекс вёл постоянную ретрансляцию передач Московского, Ташкентского, Душанбинского и Кабульского радио. В 1986 году на его базе создали советско-афганскую радиостанцию «Афган гак» («Голос афганца»). Её передачи велись в удобное для мусульман время: с 6:00 до 7:00 и с 19:00 до 21:00. Советско-афганская редакция сумела наладить обратную связь с населением, благодаря чему осуществляла корректировку содержания программ.

Об эффективности работы этой радиостанции говорил тот факт, что прослушивание её передач руководители оппозиции запрещали не только членам вооружённых формирований, но и местным жителям. За нарушение запрета полагался штраф 50 тыс. афгани. Наиболее удачные радиопрограммы «Афган гак» записывались на аудиокассеты для распространения среди членов вооружённой оппозиции и их семей в Пакистане.

НАГЛЯДНАЯ АГИТАЦИЯ
Значительное место среди различных форм агитационно-политической пропаганды занимала наглядная агитация. Материалы размещались в комнатах советско-афганской дружбы в советских воинских частях, на КПП, в военных комендатурах, в городских центрах дружбы. При проведении агитационно-массовых мероприятий в населённых пунктах комплекты наглядной агитации развешивали на боевой технике, на стенах зданий, устанавливали на щитах в тени деревьев. Средствами наглядной агитации оборудовали места проведения митингов, пункты материальной и медицинской помощи местному населению.

Эффективным способом воздействия на «моджахедов» была практика возвращения пленных. Успех достигался, если в агитационных целях домой отпускали представителей религиозных меньшинств, либо людей, находившихся в родственных связях с главарями оппозиции. Афганистан оживил и такие забытые после Великой Отечественной войны формы и методы работы, как выступления артистов, организация выставок и т. п.

Проведение агитационных мероприятий сопровождалось, как правило, оказанием материальной и медицинской помощи. Только в 1988 году матпомощь была оказана 5 630 семьям, медицинская — 20 325 афганцам. Эффект дал и так называемый «топливный эксперимент» — безвозмездная раздача керосина населению кишлаков, примыкающих к трассе трубопровода из СССР в Афганистан. Топливо распределяли в ходе своей работы и агитотряды. Всё это способствовало сокращению числа диверсий в районе трубопровода и хищений топлива. Население само принимало участие в охране трубопроводов.

Активно велась кинопропаганда — в среднем проводилось 1 860 киносеансов ежегодно. Наиболее сильное эмоциональное воздействие кинопропаганда оказывала на население сельских районов, которое в большинстве слабо представляло, что такое кино. Все возможности телевидения использовались при организации работы центров советско-афганской дружбы, деятельности фильтрационных пунктов, там, где имелась техническая возможность приёма передач кабульского и советского телевидения через систему «Орбита». Но по оснащению телеаппаратурой советские войска значительно уступали вооружённой оппозиции, имевшей в своих отрядах японские телевизоры с видеомагнитофонами.

В Афганистане был накоплен и опыт подготовки и распространения политических анекдотов. Лишь за февраль — апрель 1985 года офицеры спецпропаганды советских войск
и органов госбезопасности Афганистана придумали более 50 анекдотов, направленных на дискредитацию руководителей афганской оппозиции.

По мере приобретения опыта всё больше учитывалась специфика и религиозные особенности исламской страны. Наиболее заметные изменения в содержании советской пропаганды произошли в 1985—1987 годах, когда её стержнем стало разъяснение целей и задач политики национального примирения. Активно велась работа для усиления противоречий между формированиями вооружённой оппозиции с целью породить (или углубить) противоречия между отрядами, находящимися на территории Афганистана в тяжёлых военных и социально-экономических условиях, и их политическими лидерами в Пакистане.

С некоторой задержкой центральные СМИ Афганистана всё же подключились к освещению событий вокруг джадран. Проводимая работа способствовала снижению морально-боевого духа противника и успешному выполнению боевых задач нашими войсками.

НАШЕ ОРУЖИЕ — СЛУХИ
Для проведения военной операции по разблокированию дороги Гардез — Хост, проходившей через территорию племени джадран, в провинцию Пактия было переброшено большое количество войск. Войска расположились вокруг центра провинции Гардез и выставили в местах дислокации боевое охранение, организовав патрулирование дорог. В результате привычный обмен информацией между жителями Гардеза и уездами провинции нарушился. Как в Гардезе, так и в стане противника, контролировавшего 11 из 12 уездов этой провинции, возникла психологическая напряжённость, вызванная неожиданным дефицитом информации. Всё это породило огромное количество невероятных слухов по обе стороны линии фронта — как по поводу задач и намерений правительственных и советских войск, так и по части боеготовности и храбрости вооружённых групп противника.

По эффективности слухи конкурировали с информацией государственных СМИ, часто сводя на нет даже организованные усилия государства. По каналу слухов поддерживалось мнение, что идея национального примирения — признак слабости государства, хотя все афганские СМИ денно и нощно уверяли в обратном.

Применение листовок на территории племени джадран было неэффективно, так как за редким исключением население безграмотно, а противник обезопасил себя, издав приказ, под страхом смерти запретивший даже подбирать их. Аналогичная картина сложилась и в племенах мангал и джаджи.

Информация, поступавшая к нам по другим каналам, свидетельствовала: племена джадрана, мангала и джаджи невероятно напряжены из-за неизвестности по поводу своего будущего. Это побудило управление спецпропаганды Главного политуправления армии Афганистана воздействовать на противника по каналу слухов.

Проблема в том, что субъектом, порождающим слух, не может оставаться кто-то один — например, подразделение спецпропаганды. Как только слух выпущен «на волю», он живёт своей жизнью. Его нельзя доставить до сознания, например, главаря вооружённой группы, без того чтобы слух не прошёл через два-три передающих звена. По пути они обрастут новой информацией — зачастую довольно правдоподобной. Абсолютно неправдоподобные слухи, воспринимаясь таковыми в одной среде, могут не вызвать никаких сомнений в другой.

Ещё сложнее обстояло дело со слухами, созданными на основе экспрессивности, которую трудно направить в конкретный адрес. Почти всегда на экспрессивность, предлагаемую спецпропагандой, накладывалась чужая экспрессия. Так, в ходе работы по дискредитации лидера вооружённых отрядов Джалалутдина решили углубить противоречия между ним и подчинёнными ему руководителями мелких групп. Распространили различные по степени правдоподобности слухи. Один, совершенно неправдоподобный, сообщал, например, что в караване, который вёз драгоценности Джалалутдина из Пакистана в Дубай, между охранниками возниклаистычка. Через некоторое время получили сообщение: караван принадлежал не Джалалутдину, а его заместителю Туру Мадлови. Значит, где-то на нашу дезинформацию наложился слух-желание: кому-то дискредитация Тура Мадлови была выгоднее.

Приходилось многократно наблюдать, как к слуху-пугалу на пути к объекту приращивался «хвост». Например, мы дали сообщение, что «в ближайшие дни» войска переместятся на новые позиции, а в месте, куда информацию доставили, обнаружилось, что её снабдили конкретной датой — значительно более поздней. Поскольку так бывало неоднократно, мы решили использовать это явление в своих целях.

Дополнительный материал: 

Отсрочка исполнения чего-то обещанного, в том числе и угроз, нервировала объекты слухов. Мы распускали слухи о предстоящем передвижении различных воинских частей, которые иногда подтверждались, и слухи-пугала получали подтверждения. Так набиралось много «за» и «против» правдивости слухов. Когда идут боевые действия, противник лишён возможности оперативно проверить достоверность информации. Командиры групп начинали нервничать, торопить события, чтобы поскорее разобраться в том, происходило. Это вело к ошибкам в оценке обстановки и в поведении.

Одна из трудностей состояла в создании «организованного» канала доставки информации в нужное время и место. Её решили с помощью «хронотопа». Даже сдержанный человек становится разговорчивым и неосторожным в высказываниях, наивно полагая, что видит собеседника случайно в первый и последний раз. И так как они незнакомы, никто никогда не узнает о сказанном и сделанном.

В условиях афганского города использовались традиционные формы хронотопа: базарное знакомство, знакомство в чайхане, случайный попутчик в машине, идущей в район, контролируемый оппозицией.

ПРАВИЛЬНАЯ КОМПОНОВКА
Дискредитация политического руководства и военного командования противника эффективны, когда руководители утратили былую популярность или авторитет среди подчинённого личного состава. Этот приём использовался в психологической операции по дискредитации афганского полевого командира Мирзо Рахима, проведённой специальными пропагандистами 40-й армии и управлением спецпропаганды Министерства обороны афганской армии с использованием приёма компоновки слухов по тематическим блокам, куда, помимо порочащих, входили прославляющие, защищающие и соболезнующие слухи.

Такой блок, предназначенный главарю Мирзо Рахиму, включал информацию:
— порочащую: главарь — никудышний руководитель, и поэтому у него в отряде большие потери. Это обвинение соответствовало действительности и подкреплялось фактами;
— прославляющую: Мирзо Рахим умело вывел группу из окружения и потерял всего 70 человек, оставшиеся в живых благодарили аллаха за то, что у них такой мудрый и умелый командир;
— защищающую: руководство высшего эшелона оппозиции собирается привлечь Мирзо Рахима к ответу за плохое руководство группой и полное отсутствие военных навыков, что и вызвало большие потери. Утверждалось, что Мирзо Рахим — уважаемый мусульманин, но испугался советских войск и бомбоштурмового удара;
— соболезнующую: группа Мирзо Рахима, понёсшая большие потери, хоронила своих воинов ночью, что нарушало нормы шариата. Но так Мирзо Рахим поступал, поскольку боится кровной мести со стороны родственников убитых и погибших.

В результате Мирзо Рахим был вынужден на нескольких месяцев покинуть Саид-Карам и укрыться на территории племени мангал, позже он был убит родственниками его бывших подчинённых.

Возвращаясь к началу этого материала, можно повторить сказанное. Да, руководство страны, генералитет, армия не были готовы к афганской эпопеети учились по ходу событий. Мы получили серьёзный урок в вопросе организации информационно-психологического воздействия в условиях боевых действий на чужой территории и враждебно настроенного местного населения.

Но как бы то ни было, накопление в этот период опыта политработы среди жителей и ведения спецпропаганды среди вооружённых бандформирований имело большое значение для нормализации обстановки в Республике Афганистан и выполнения задач, поставленных перед подразделениями советских войск.