Мир мифа — это мир действий и борьбы противоположных сил. В нём есть герой и антигерой, и изначально присутствует угроза существованию «наших», которую в тяжёлой борьбе устраняет Герой. Это сюжетная традиция, на которой базируется любой политический миф, создаваемый политтехнологами под конкретного политика, обязанного предстать перед избирателями в образе героя-победителя.
Отсутствие чётких идеологических границ, стилистическая разнородность и легитимизация китча делает возможным создание гибридных форм политических мифов в зависимости от конъюнктуры и биографических особенностей политиков, которые должны вписаться в мифологическое пространство и обжить его так, чтобы в них поверили потенциальные избиратели. Современный политический миф, который подаётся потребителю как «правдивая непридуманная история», тем не менее отталкивается от традиции. Он не наследуется, а создаётся под потребности конкретной политической силы и её лидера, распространяется через СМИ, издательские проекты в виде книжной продукции за авторством кандидата или комплиментарных изданий о нём. Роль устной традиции отводится слухам и сплетням, которые также являются запрограммированной частью мифологического проекта. Особенностью политического мифа является то, что помимо эмоций он опирается на разум, в его содержательном багаже используются научные или квазинаучные теории. Однако образная и психоэмоциональная сторона остаётся его важной характеристикой.
Если архаический миф — сказание, историческое повествование, плод коллективного и бессознательного народного творчества, то политический миф зиждется на реальных событиях и фактах, но одни из них преобразуются, чтобы приукрасить что-то в свою пользу, а другие — для дискредитации противника.
В российской политике тема добра и зла также периодически возникает по тому или иному поводу, хотя нынешнее руководство не склонно к мифологизации политического дискурса. Риторике В. В. Путина, скорее, свойственна рационально-прагматическая манера с ровным и весьма сдержанным эмоциональным компонентом. Российский президент избегает резких оценочных персонифицированных характеристик, публичного осуждения, оскорблений. Как лидер, давно находящийся у власти, он предпочитает использовать тактику, направленную на решение проблем и способствующую повышению доверия, для чего использует такие формы, как разъяснение, комментирование, акцентирование на положительной информации, рассеивание страхов, обнадёживание. В этом контексте тема добра и зла для президента является подспудной, недекларируемой. Редкое обращение к ней «на публике» может приобретать полушутливый характер. Так, на заседании попечительского совета Русского географического общества во время доклада академика Николая Касимова о проблемах Байкала речь зашла о поедании морских чертей морскими ангелами, которое докладчик сравнил с извечной борьбой добра и зла. «Это как раз то, чем я занимаюсь, надо будет поближе познакомиться с вашими результатами. Приходится всё время смотреть, чтобы нас никто не съел. Оглядываться по сторонам. Посмотреть, что в природе происходит, очень полезно», — заметил президент. Спонтанная шутливая реакция не означает, что Путин избегает серьёзной постановки вопроса. На заседании дискуссионного клуба Валдай, говоря о разнице России и Запада, Путин высказал мнение, что «в основе российского мировоззрения лежит представление о добре и зле, о высших силах, божественном начале, а в основе западного мышления — интерес и прагматика». «Это не значит, что мы и в такой системе отсчёта не можем или не должны искать точки соприкосновения, мы будем это делать». «Очень бы рассчитывали на то, что и наши партнёры готовы к такой работе», — добавил российский лидер.