ШЕЛЬФ, ФОРМОЗА И КИТАЙСКИЙ ГОЛИАФ

Дата:

06 февраля 2015

Журнал №:

Рубрика:

Вьетнамский морской патруль на о.Фан Винь архипелага Спратли

Текст: Роман Михайлов

Вряд ли сегодня найдётся ещё одна пара мест, расположенных в разных частях света, но столь похожих в политическом отношении, как два независимых острова: Тайвань и Куба. Объединило их близкое соседство с современными сверхдержавами. По отношениям каждой из которых к своим малым соседям можно судить о мудрости и дальновидности политиков, находившихся у власти со времён «холодной войны», которую, не исключено, назовут Первой.

НЕВОЛЬНЫЕ ПОБРАТИМЫ

Во времена пика заморозков «холодной войны» и Куба и Тайвань становились предметом амбиций и даже субъектом применения военной силы в виде тайных операций и открытых угроз со стороны материковых держав-соседей. Оба острова – антиподы политической и поэтому экономической модели своих соперников-континентов. На Кубе коммунизм и неприятие политики Штатов, на Тайване капитализм, десятилетия раздражавший коммунистов. Однако если США до сих пор ищут способы, как насолить своим извечным соперникам – независимо существующим кубинцам, то Китай, мало чем ограничивая мятежный Тайвань, использует в отношении него весьма вкрадчивую политику, которая даёт свои плоды. Сегодня так происходит во всех широтах, где воспринимающая себя как сверхдержаву КНР имеет интересы. Пожалуй, главное историческое отличие между островами − это их население. Если агрессия в адрес Кубы вызвана нежеланием кубинцев подчиняться американцам, то в отношениях Китая и Тайваня именно китайцы, но разных взглядов, существуют по обе стороны тайваньского пролива. Ещё несколько десятилетий назад от Китая можно было бы ожидать открытой агрессии в стиле США или СССР, но восточный менталитет и естественно ослабевающее влияние двух гигантов рекомендуют современный Китай как мудрого, не сказать хитрого, игрока. Долгие годы он тайно, но настойчиво проводит свою политику.

Модель государственного устройства на Тайване, как островке противостояния коммунизму, была продиктована временем. Послевоенный передел мира оставил остров в составе Китая, а последовавшие революционные события сделали его единственным прибежищем для бывшего руководителя страны Чан Кайши, его свиты и тоталитарной партии Гоминьдан. Несмотря на постоянное ожидание войны во времена с куда большим накалом международной обстановки чем сейчас, сколько-нибудь значимой военной агрессии не случалось. Но уже тогда ставшие подозрительными тайваньцы возвели оборонительный архипелаг Цзиньмэнь, защищавший от потенциального вторжения НОАК. В 1950-е противостояние между КНР и Китайской республикой выражалось в периодических вооружённых столкновениях вооружённых столкновениях и артиллерийских обстрелах противника. Тем не менее, в горячее и продолжительное противостояние такая напряжённость никогда не переходила. Уже в девяностые, когда Тайвань демонстративно вышел на официальный политический контакт с США, Китай ответил угрожающе: демонстративными ракетными пусками (вместо обстрела), и наземной операции снова не последовало.

ВЕЛИКИ ГЛАЗА У СТРАХА

Так что без малого сорок лет военного положения на Тайване не выглядели бы столь трагично, если бы не атмосфера подозрительности, царившая с 1948 по 1987 годы на острове. Охота на китайских ведьм в разгар гоминьдановского «Белого террора» принесла больше кровопролития в отношения двух стран, чем реальные военные действия, которых тайваньцы параноидально ожидали каждый день. С годами и в силу перемен на континенте столь жёсткий режим последовательных реакционеров из Гоминьдана не выдержал критики. Сегодня партию диктаторов сменило более лояльное переменам правительство. А некогда всесильный Гоминьдан выступает за сближение с Китаем в пику своим новым оппонентам, партиям, требующим сохранять дистанцию с КНР и партиям, выступающим за развитие экономического сотрудничества с материком. Тем не менее, сложно утверждать, что КНР влияет на современную политику Тайваня под политическим ковром. Очевидно, лишь, что развитие международных экономических связей двух субъектов «региона тайваньского пролива» явно идут на пользу двум странам. И сегодня самым реалистичным из прогнозов выглядит один: Тайвань присоединят эволюционно, когда весь регион со странами-соседями окажется под необратимым влиянием Китая на другие страны этой части света. Во всяком случае, только миролюбивый прогноз мог бы означать для России сохранение её планов международного сотрудничества с тем же Вьетнамом и не порушил бы новейшие договорённости с Китаем. Тем не менее, сценарий для тамошних ястребов всегда может выскользнуть из рукава руководства в Пекине.

УМЕНИЕ ЖДАТЬ

Самое время вспомнить: ещё в пятидесятые годы китайский лидер заявлял американцам, что КНР может сколько угодно ждать, но, в конце концов, воссоединится с Тайванем. Результаты этой политики стали заметны спустя полвека, словно подтверждая – этот народ действительно умеет ждать.

Безусловно, если бы за эти годы разногласий была возможность быстро и бескровно, без репутационных потерь для самой КНР, осуществить захват мятежного Тайваня – Китай соблазнился бы этим. Но тогда напоказ вышел бы весь его реальный военный потенциал, соперники смогли бы воочию оценить оперативные тактические и стратегические способности КНР в войне, выявив до сих пор слабые технологии, отсталое и даже хрупкое вооружение и неспособность экономить живую силу, тем самым, вынужденно компенсируя вышеуказанные недостатки.

Возможно, поэтому разрастающийся как снежный ком перенаселённый гигант КНР много лет назад выбрал иную – параллельную военной тактику. В силу понятного двум родственным народам материка и острова правила, сформулированного ещё Сунь Цзы о «достижении победы без применения военной силы» (трактат «Искусство войны»), вся внешняя политика и между соперниками, и во всём мире ведётся бескровно, но очень эффективно. Во многом унижаемый за свою отсталость Китай как представитель третьего мира, со временем заставил земной шар зависеть от своего людского потенциала. Но это был первый этап. Дешевизна рабочих рук привела за десятилетия к тому, что сегодня Китай может спокойно развивать любые проекты, привлекать любые зарубежные технологии в обмен на рабочую силу и растущие с каждым днём финансовые ресурсы. Теперь даже США, и тем более Россия, не прочь заполучить в лице КНР союзника даже в ущерб разумной выгоде, как, возможно, произошло в силу заключения последних сырьевых сделок. Что же до технологической отсталости, то, несмотря на неё, Китай продолжает модернизацию своего вооружения, можно сказать, в демонстративном режиме.

Поэтому судьба такой точки на карте как Тайвань представляется более чем занимательной. Этот зародыш капитализма на отдельно взятом острове не выдержал бы ни военного, ни пропагандистского влияния со стороны КНР, если бы не менялся сам Китай. Буквально выжидая единения с до сих пор им непризнанной Китайской республикой материковый Китай хитро демонстрирует экономическое взаимодействие с ней как признак своей мирной политики ещё и для остального мира. Более того, не так далеко осталось время, когда сам Тайвань инвестировал в КНР. И когда экономика последней окрепла, модернизировалась – инвестиции вернулись на Тайвань сторицей. На деле именно эта политика может совершенно естественно привести бунтующий остров обратно в состав КНР.

Сегодня же материковый Китай практически заменил на Формозе США, задавив Тайвань дружественными инвестициями. Получился гибрид сразу нескольких политических стратегий, отработанных в 90-е западом на России. Китайцы быстро научились чужой тактике и сегодня пришли не только в Россию и страны, имевшие в 50-70-е годы хорошие экономические связи с США или СССР, но и туда, куда давно хотели – на раздражавший их всё это время Тайвань.

ДОРОЖЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ

Оттеняют проблему Тайваня совершенно другие процессы, происходящие в Южно-Китайском море уже несколько десятилетий. Они вскрывают другие стратегические планы Китая как состоявшейся сверхдержавы, во многом напоминающей теперь ненасытные до углеводородов США. Китайское правительство объявило миру, что с 1 января 2013 года заявило о праве полиции провинции Хайнань «высаживаться, осматривать и брать под свой контроль иностранные суда, которые незаконно, с точки зрения китайских властей, вошли в Южно-Китайское море». В этом яркий пример нравов, сохраняющихся долгие годы в регионе этого моря. Проблема шельфа Южно-Китайского моря и полувековых претензий КНР на несколько крупных территорий становится всё заметнее для всех крупных игроков. И пока мы разбираемся с разрастанием НАТО, китайцы ещё с 1974 года прибирают к рукам территории, способные увеличить углеводородные резервы этой страны в несколько раз. Парасельские острова китайцы отбили у Вьетнама всего одним, но болезненным для Ханоя ударом. Затем плацдарм контроля над акваторией Южно-Китайского моря был создан НОАК в 1000 километрах от самой южной территории КНР – на архипелаге Спартли. Морской шельф по разным оценкам содержит до 30 миллиардов тонн нефти и 16 триллионов кубометров природного газа. Кроме того именно с этой точки Китай может контролировать самые массовые пути доставки углеводородов. А запасы островов архипелага Спартли являются самыми привлекательными в регионе, так как нефть на шельфе залегает неглубоко. Спор и интересы КНР в этом регионе, надо полагать, более актуальны и для КПК и для НОАК и для НАТО. Пока страны-соперники не спешат признавать Тайвань как субъект международных отношений, борьба разгорается скорее за нефть, чем за поднадоевшие амбиции Тайваня. Хотя, безусловно, политическое признание западом Тайваня − это такая голиафова пята Китая. Но и этим нельзя шантажировать Китай сколько-нибудь успешно. Поэтому главным развлечением для американцев стали очередные угрозы: блокадой уже китайских торговых путей в Индийский и Тихий Океаны. Говоря объективно, мирное сосуществование в акватории южно-китайского моря обеспечивает как раз Китай, захвативший главные источники нефти и создав плацдармы сопротивления другим странам с которыми он спорит − Вьетнаму и Филиппинам. Способный сам шантажировать, будто вахтёр акватории с торговыми путями Китай претендует на контроль торгового оборота, который сами американцы оценивают в 5 трлн долларов из них более пятой части оборот от торговли с американцами. В условиях, когда на военные действия против КНР никто не решается, это равновесие означает мягкую победу Китая над конкурентами. Но это только внешнее спокойствие.

По оценкам из открытых источников, доступным в Интернет, уже можно судить, что в этом сыром нефтью больше чем водой месте, может появиться самая настоящая горячая точка. Ведь напряженность в этом море традиционно выразилась в локальной гонке вооружений. Как считает эксперт Центра анализа стратегий и технологий Сергей Денисенцев: «На страны АТР приходится примерно треть мирового импорта вооружений, здесь находится половина из десяти крупнейших импортеров оружия. Объём поставок вооружений в страны АТР в 2007–2011 годах вырос по сравнению с 2002–2006 годами на 21,5% – с 62,2 до 75,6 миллиардов долларов».

Китай здесь постоянно демонстрирует силу, проводя в местах транзита углеводородов военные учения, пугающие соседей уже не первый год. Снова как бы и не воюет, но наращивает здесь военно-морское присутствие на базе ВМС острова Хайнань, а Японцы в свою очередь заявили, что на этой базе есть военные субмарины КНР. Наиболее нервные аналитики стали подозревать, что «в перспективе Пекин уготовил Южно-Китайскому морю с его морскими путями, протянувшимися до Малаккского пролива, участь Тибета». Всё вместе как политика КНР здесь её действия грозят выдавливанием США и даже сбором дани с проезжающих танкеров. Тем более, что Китай, не стесняясь, напоминает о своих и без того растущих финансовых возможностях. На полном серьёзе китайцы пообещали вложиться в строительство альтернативного малакканскому, нового торгового пролива: до 25 миллиардов долларов для создания выхода через территории Тайланда, в районе перешейка Кра. Формальным мотивом стала защита судов от пиратов, хотя экономически такая стройка позволила бы усилить контроль над самыми доходными торговыми путями в этой части мира и сохранить добрососедские отношения с Тайландом и Индонезией.

БЫВШАЯ СВЕРХДЕРЖАВА: МЫ ИЛИ ОНИ?

Именно в этот момент вскрывается знакомая уже по Украине стратегия США, старающихся столкнуть в конфронтации Россию и Китай. Недавние договорённости России с Вьетнамом вполне укладываются в приготовленную для нас Штатами роль помощника странам АСЕАН, силами которого США, не тратя собственных средств, сделает страны объединения более конкурентными Китаю. Однако газовый контракт, демонстрируя резкий партнёрский разворот в сторону КНР, может спутать карты в той игре США, которая шла до сих пор. А наше нежелание замириться с Европой становится на руку американцам, так как любая экономическая напряжённость делает из Штатов спасителя Европы перед лицом «дикой России». Современный исторический момент позволяет нам наблюдать игру и силу наших мощных соперников, отвечая на которую мы всё ещё оказываемся в проигрыше, несмотря ни на какие развороты национальной внешней политики. Тем более, что к нашим проблемам добавилась ещё и необходимость выверять каждый шаг в политике между КНР и СРВ, дабы не потерять главное составляющее в деловых отношениях на Востоке – репутацию равной державы. Поэтому переживать за будущее Тайваня нам, скорее всего, не придётся, а вот выстроить продуктивную политику в пику двум сверхдержавам нужно, причём в предлагаемые ситуацией сроки. Если не успеем – останемся сырьевым придатком в условиях новой «холодной войны», выгоды такого положения сомнительны сами по себе, хотя бы по опыту СССР.

Тэги:

Тайвань

Куба

Китай

Россия

Форма поиска

ШЕЛЬФ, ФОРМОЗА И КИТАЙСКИЙ ГОЛИАФ