ШКОЛА ПРЕКРАЩЕНИЯ НАСИЛИЯ

Мария Дружинина:

– А как же всё-таки получилось, что выбрали именно айкидо?

– Ещё, когда перестройка только начиналась, многое рушилось у нас в стране – закрылись все залы, где занимались борьбой. Тяжело было сохранить себя в профессии и это, несмотря на свои личные достижения, в том числе на тренерском поприще, У меня именно в те годы были очень способные воспитанники, двое из которых вошли в сборную СССР по греко-римской борьбе. И когда их, прямо сказать, всех выбросили на улицу, у меня началась очень сильная депрессия: я три месяца просто сидел дома, практически не выходил на улицу. А потом ко мне пришли эти самые ребята и предложили заниматься айкидо. Оказалось, что какие-то энтузиасты не только нашли зал, но даже купили ковёр. Вспоминая сейчас эту важную деталь, понимаю, что если бы не было ковра, я и не пошёл бы тогда никуда…

Мария Дружинина:

– Неужели это был решающий момент?

– Просто понял, что за те три месяца, которые просидел дома, организм потерял форму. У меня ведь с акробатикой всегда было очень хорошо: в то время даже сальто делал при весе в 100 кг. И тут, на разминке, я делаю три кувырка вперёд, встаю, а в глазах – звёздочки. Такого не было никогда, значит, надо было продолжать заниматься. Даже сегодня я сам по себе – занимаюсь айкидо, в том числе – для здоровья.

Андрей Романов:

– Какой период своей во всех смыслах спортивной жизни Вы считаете наиболее интересным?

– Наверное, было несколько таких отрезков. Первый – еще в 25 лет, когда я занимался греко-римской борьбой, выступал за ЦСКА на различных турнирах. Второй – тренерская деятельность, когда двоих моих ребят включили в сборную страны. Этот период продолжался года 3-4. Я постоянно находился в состоянии крайнего возбуждения от того, что делаю, от того, какое удовольствие приносит эта работа. И третий – это, наверное, даже не 10 лет, что я в Москве, а, примерно, лет 7. Первые 2-3 года были на самом деле очень сложными. Не было поначалу даже элементарной базы для занятий, но прошло время, всё утряслось, и сегодня я получаю огромное удовлетворение от того, что делаю.

Мария Дружинина:

– А с какой целью Вы открывали «Центр развития айкидо»?

– Хотелось сделать что-то своё. В то время было довольно много клубов айкидо, вид вообще был очень популярен. Но это был стиль айкикай. Первый же мой клуб айкидо открылся только в 2004 году. Набрать группу было несложно. Основная трудность заключалась в том, чтобы найти самый первый зал. Когда люди смогли увидеть преимущества и всю красоту искусства айкидо, проблема с более подходящим помещением решилась сама собой. Нам помогли открыть зал на Каширском шоссе. До 2004 года мы развивали наши клубы и в Ижевске. Сейчас у нас там работает 14 инструкторов, все они мои ученики.

Мария Дружинина:

– Почему, на Ваш взгляд, родители отдают детей именно в айкидо, а не в секцию карате или ушу? Может быть, из-за разницы философий во всех этих видах?

– Просто у нас нет насилия. Сегодня бывает, что в одном зале идёт детская тренировка по айкидо, а в соседнем зале – по карате. И здесь всё очень хорошо видно. В карате дети с огромным желанием лупят друг друга, а в айкидо этого нет. У нас всяческая агрессия на корню пресекается, именно это замечают папы и мамы. Бывают даже случаи, когда приходит кто-то из родителей, говорит, что вот ребенка его в школе обижают, а тот не хочет дать сдачи. Я обычно на это отвечаю, что из доброго человека легче сделать злого, чем наоборот. Поэтому и хорошо, что он так себя ведёт, ведь это не значит, что он трус.

Но нападение подразумевает какую-то определенную ситуацию и удар, а, если ты его пропустил, то, скорее всего, будет и больно и обидно. На начальном этапе отрабатывается не жёсткий, сильный удар, а выполняется просто траектория удара, для которой человек начинает применять то или иное действие, противодействие. Со временем, постепенно скорость удара увеличивается, как и ответная реакция на атаку. Что же до азов айкидо – то в самом начале занятий мы учим падать, ведь часто бывает так, что когда выполняешь технику, нужно вовремя успеть правильно упасть, чтобы не получить травму. Выполняя тот или иной прием, доходишь до какой-то определенной точки, когда если человек не упал, то у него может быть травма.

Андрей Романов:

– Бывали случаи, когда начинающие люди разочаровывались и уходили из-за сложности постижения айкидо?

– Нет. Скорее к нам приходят. Например, из карате, как акцентированно агрессивного вида единоборств. Говорят, что им надоело махать руками, хочется чего-то такого, чтобы почувствовать владение собственным телом, как двигаешься в процессе схватки.

Мария Дружинина:

– Но в айкидо же не проводят спаррингов общепринятых спаррингов. Как Вы определяете уровень мастерства друг друга?

– Есть разные виды айкидо, в некоторых спарринги всё-таки присутствуют. Например, в айкикай. Мы же это практически не практикуем. Среди детей, правда, устраиваем некое подобие соревнований, выявляем, кто из них лучше демонстрирует ту или иную технику.

Мария Дружинина:

– В Вашем Центре проводят экзамены, и какая градация мастерства есть в айкидо? В чём разница, например, между данами, как их получают?

– Действительно, существуют экзамены на получение определенного уровня – дана, или кю, как такой ступени внутри каждого дана. Ученики выполняют элементы техники, связки, и от уровня к уровню повышается скорость и точность выполнения приёмов. Учитывается работа не с одним, а с двумя партнёрами. Все эти категории сложности закреплены в документах. С максимальным десятым даном в мире есть лишь единицы, и в большинстве своем они – представители стиля айкикай. Десятый дан был и у моего учителя Любомира Врачаревича.

Андрей Романов:

– Современный уровень российского айкидо позволяет подтверждать квалификацию спортсмена не менее авторитетно, чем на его родине – в Японии?

– Конечно. Все ученики нашей школы, могут сдать на даны и получить сертификат. И здесь уже имеет значение, только то, кто и зачем приходит. Если человеку важна бумажка с подписью японца, то такой бумажки я ему дать не смогу, просто потому что я не японец (смеётся). А для человека, который пришёл именно заниматься, совершенствовать навыки, и сдаёт на чёрный пояс – для него очень важны, прежде всего, знания, которые он получил. И само наличие у него сертификата с моей подписью отодвигается на второй план. К нам приходят с другой целью. Но я знаю, что те айкидоки, которых подготовил я, обладают очень высоким уровнем.