ЗАЧЕМ В РОССИИ «ФЛОТУ БЫТЬ»

Дата: 
06 февраля 2021
Журнал №: 
Рубрика: 

Юбилей русского флота вновь обострил дискуссию о будущем морских сил. Поляризация мнений приводит к эмоциональному накалу. От постулатово ненуж ности флота для континентальной державы до призывов к срочному созданию паритета с американцами по авианосным соединениям — в Интернете найдётся всё. Создаётся впечатление, что нам есть из чего выбирать. Но для профессионалов ответ никогда не будет ни радикальным, ни очевидным.

Текст Сергей Солодовник

 

Уроки на будущее
Такое же идеологизированное начало управляет и дискуссиями на исторические темы 325-летней истории нашего флота. Характеристики варьируют от определений наподобие «флот-самотоп» до панегириков типа «великого и непобедимого». Проблема не просто в том, чтобы с позиции здравого смысла признать как победы, так и поражения. Вопрос состоит в своевременном извлечении уроков на будущее из главных событий последних трёх с гаком веков бытия русского флота, поскольку поражения и неудачи учат не хуже, чем самые яркие победы. А ещё флот даёт нам уроки асимметричной стратегии и непрямых действий. И эти эпизоды стали, на наш взгляд, вровень с самыми героическими свершениями на море, хотя зачастую проходили и без единого выстрела.

Зарождение морских судов
Когда мы  обращаемся  к историческим  документам, то зачастую ограничиваемся одной цитатой из приговора Боярской думы: «Морским судам быть». Однако решение было принято на основе записки Петра Алексеевича, впоследствии — Великого, каковая представляет собой обоснование «зачем» и «для чего». Цитируем Петра: «…воевать морем, понеже зело близко и удобно многократ паче, нежели сухим путём. К сему же потребен есть флот или караван морской, в сорок или вяще судов состоящий». Это и есть «статьи удобные, которые принадлежат к взятой крепости или фортеции турок Азова».

Зачем надо было брать и удерживать Азов? Выход к Азовскому морю, из которого затем надо выходить в Чёрное, а Бог даст — и в Средиземное. Для чего выход к морю для России? Задача-минимум, чтобы избежать внешней блокады, владея собственным побережьем. Задача-оптимум, чтобы русские товары русскими купцами грузились в порту под русской юрисдикцией. Хотя бы даже и на иностранные суда, если свой флот слабоват для защиты отечественной навигации за пределами территориальных вод. Если порт находится в  иностранных руках, то цена товара определяется не в порту отгрузки, а на внутренней ярмарке, где есть конкуренция местных, русских поставщиков, но нет конкуренции среди иностранных закупщиков. В порту конкуренция закупщиков уже начинается, и это служит на благо продавца. Результатом становится рост ВВП России и приток дополнительных денег в казну через таможенные сборы.

Задача-максимум, чтобы русские товары русскими купцами экспортировались на кораблях под русским флагом с доставкой в порт покупателя. Всё просто: маржа максимальна, поскольку конкуренция за товар в точке доставки плотная, а поставщики из России распределяют между собой квоты и территории для поставок во внешний мир. Во всяком случае, на 1696 год мировое купечество работалотаким образом, разумеется, под защитой  своих флотов.

Доступ к морскому побережью был вопросом макроэкономического развития России, жизненной потребностью для всех подданных русского царя. И самый доступный приз — Азов: мы его почти взяли за год до указа о создании флота. Силами сухопутной армии. А почти — потому что Азов не был блокирован с моря, и турецкий флот подвозил гарнизону амуницию, провиант и пополнение. Без флота фортеция не давалась нам в руки. С флотом Азов был взят.

Делом, убеждением и угрозами Пётр обосновал необходимость флота и запросил необходимые денежные средства у Боярской думы, по сути,— согласия «лучших представителей земли Русской» на экстраординарное налогообложение. Крайне тягостное, потому что флот, если это не игрушка, то — инструмент крайне затратный.

Флот есть инструмент дорогостоящий
Пётр запросил раскладку нового налога на флот в таких словах: «…надобно положить не испустя времени: сколько каких судов и со много ли дворов и торгов и где делать?» То есть быстро провести флот-развёрстку по территориям,  землевладельцам  и  душевладельцам, с кого, сколько кораблей причитается. Боярская дума приняла резолюцию: «Морским судам быть, а скольким, о том справитца о числе крестьянских дворов, что за духовными изо всяких чинов людьми, о том выписать и доложить не замолчав».

Крупнейшие помещики и владельцы многочисленных дворов с крестьянскими душами на первое место по уплате налога поставили «духовных», а именно монастыри как наиболее платёжеспособную часть экономики России того времени. Не от того ли решения Боярской думы, бездумно подставившей монастыри под флотский налог, и пошло внедрение стереотипа о Петре-антихристе? Раньше же как было — из госбюджета десятину на церковную иерархию, а тут целых три корабля построить нарядили только лишь на Троице-Сергиеву лавру. Это было задолго до изъятия церковных колоколов и прочей утвари на пушки, утерянные при поражении под Нарвой.

Баланс налога по росписи Боярской думы был таков: 19 кораблей — на монастыри, 19 — на крупнейших владельцев с числом более 100 дворов, да ещё 16 — на купечество.  Ну  а  маломощные  помещики  платили с каждого двора крестьянского, что был в их владении, по полтине — огромные деньги по тем временам. Все стонали, но платили, от флотской развёрстки первыми попытались откосить купцы — те самые, ради увеличения маржинального дохода которых флот и строился. Решение Петра Алексеевича было крутым: в челобитной купечеству отказать, а два дополнительных корабля на них разверстать.

Монастыри строили флот и платили флотский чрезвычайный налог исправно. Может, потому и был учреждён Петром высший орден Андрея Первозванного, и флот получил Андреевский флаг — за вклад церкви на морскую длань России? Прямой связи по документам представить невозможно, однако промысел Божий явно прослеживается… 325 лет под Андреевским стягом. Советский период сохранил синюю полосу под звездой-серпом-молотом, тоже в зачёт. Многие столетия православные монастыри в России оставались крупными экспортёрами, и осознавали отцы-экономы выгоду от сильного флота для пополнения своей казны гораздо отчётливее, чем прижимистые купчики.

От времён Петра и до наших дней флот остался инструментом дорогостоящим. Перенапряжение затрат на флот приводило и будет приводить к рискам внутренней стабильности. Наверное, урок в том, что народу надо объяснять — долго, подробно и терпеливо, что без флота нам не жить. Ведь смогли же власти Российской империи объяснить людям, что надо скидываться на строительство Доброфлота. Вроде бы коммерческое мероприятие планировалось в 1878 году, нужное для внешней торговли. При этом открыто заявлялась цель — создать крейсерские возможности для войны на английских торговых коммуникациях в случае конфликта. И деньги пошли! От крестьян, купечества, Строгановых и других олигархов.

Вывод прост: флот в России нуждается в пропаганде и продвижении своей необходимости внутри своего народа, во всех сословиях. Иначе он воспринимается как затратный инструмент, игрушка царя — генсека — президента. Собственно, пропаганда против нас такой постулат и выстраивает: не нужен флот вашей «великой континентальной державе», если у неё есть много гренадёр или танков, или ракет. Но именно флот России в самых удачных операциях представлял на обозрение всего мира свою результативность на основе асимметричных действий ради интересов Родины. Стратегия асимметричных ответов По совокупности причин на Балтике нам было непросто ставить на воду парусные корабли. К 1714 году флот оставался галерным, работать надо было на вёслах, палуба низкая, пушки далеко не били. Припомним, что последнее решающее сражение галерного флота произошло при Лепанто, Венеция плюс Испания плюс Папа Римский против Оттоманской Порты, 1571 год. С того времени минуло почти полтора столетия, которые доказали, что галеры против линейных парусников эффективны не более чем праща против кольта. А флот шведский состоял как раз из мореходных парусных кораблей — фрегатов, корветов и тогдашних линкоров. Скорость, манёвр, пушечное вооружение были на стороне шведов.

Но при Гангуте, пару десятков лет после Азова, мы смогли на галерах разбить наголову шведский флот, качественно превосходивший нас почти на полтора столетия. А потом повторили при Гренгаме, в 1720‑м, причём в один и тот же день, когда православный мир празднует память святого Пантелеймона. А туристы всё продолжают удивляться, отчего покровитель докторов Пантелеймон (по нашему культурному коду) также и покровитель флота российского. Не отсюда ли на нашем флоте, императорском, советском и нынешнем статус доктора экипажа выше врача других видов войск. Если на сухопутье или в воздухе доктор лечит, то на флоте, а особенно в дальнем походе, доктор есть природный воспитатель личного состава, умиритель недовольства, бодритель духа и укротитель камбузного произвола. Никакой политработник, «зам-по-воспит-части » или наёмный психолог не сравнятся по реальной эффективности с последователями святого Пантелеймона на флоте. Низкий поклон вам, флотские медики!

Флот не раз использовал стратегию асимметричных ответов против превосходящих сил супостатов. Вспомним лишь два ярких примера. Первый связан с проигранной Россией войной
с коалицией Европы в период 1853—1856 годов. Флот на Чёрном море перестал существовать, это факт. Но вот на Балтике «просвещённые мореплаватели» XIX века «ушиблись» о технологию XX века — на их пути встали электрические мины академика Якоби. В апреле 1854 года было поставлено 105 мин, надёжно преграждавших путь к Санкт-Петербургу через Кронштадт. В июне того же года адмирал Нейпир, командовавший объединённой англо-французской эскадрой, после обнаружения русского сверхоружия, отступил на безопасное расстояние, вплоть до Альбиона, где и был снят с командования. Произошло это 20 июня, снег и мороз не мешали, шторм не препятствовал, форты Кронштадта ещё не успели потренироваться в стрельбах по противнику. Впоследствии адмирал неоднократно жаловался на «адские машины» этих русских, которые, как всегда, воюют не по правилам.

Через год мы поставили уже в десять раз больше мин, и сменщик Нейпира, адмирал Дандас, после нескольких подрывов своих кораблей в мае 1855 года также ускоренно отбыл в более дружественные акватории.

В память о победе нашего электрического минного сверхоружия на Балтике, 20 июня стал Днём специалиста минно-торпедной службы (приказ ГК ВМФ от 15.07.1996 № 253).

Второй пример асимметричного ответа снова связан с минами, только не со стационарными, а с движущимися. Адмирал Григорий Иванович Бутаков создал и испытал шестовую мину в 1862 году на Балтике, а лейтенант Степан Осипович Макаров применил эту технологию на Чёрном море против турецких броненосцев в 1877 году. Под его руководством пароход «Великий князь Константин» был переоборудован в «катероносец». На нём разместили четыре минных катера, которые изначально сконструировали строго для обороны портов и военно-морских баз.

Гений Макарова сделал из оборонительного оружия наступательное, минные катера с минимальными мореходными качествами стали оружием всего театра военных действий благодаря созданию «катероносца». Оснащение было исполнено из подручных средств методом импровизации, без комиссий, согласований и утверждений наверху. И вот эти кораблики стали грозой турецких мониторов, вооружённых пароходов и броненосцев.

Дело в том, что флот России, как это нередко бывало после Петра Великого, оказался катастрофически не готов к войне на Чёрном море против турецкого флота. Бой между эскадрами не мог состояться по причине отсутствия у России этой самой мореходной эскадры. Всё, что успели построить с 1871 года, когда мы в одностороннем порядке разорвали Парижский договор (запретивший нам держать корабли на Чёрном море), это два броненосца береговой обороны. Так называемые «поповки», почти круглой формы, с минимальной осадкой, которые начинали крутиться вокруг своей оси после каждого выстрела, а волну свыше трёх баллов недержали совсем. Вот и довелось малюткам-катерам Макарова гонять и топить турецкие корабли по всей черноморской акватории.

Цена вопроса укладывается в неравенство — стоимость броненосца той эпохи по отношению к стоимости минного катера и выглядит как 250:1.

Гениальное применение асимметричной стратегии продемонстрировал наш флот под командованием адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова при взятиинеприступной крепости на острове Корфу в 1799 году. Впервые флот брал крепость с моря, подавив сопротивление мощного французского гарнизона. Число пушек, гаубиц и мортир у противника — более 600 единиц, что превышало число стволов в распоряжении Наполеона в Бородинском сражении. А теперь сравним эффективность вражеских орудий: Бонапарт вывел из строя от 35 до 40 тысяч наших воинов при помощи 500 пушек, на Корфу Фёдор Фёдорович захватил более 600 артиллерийских орудий, потеряв 150 русских солдат да ещё 250 турок.

Русский посланник в Стамбуле эту победу в записке на имя повелителя Оттоманской порты, нашего союзника на то время, прокомментировал так: «…это малость средств, употреблённых на оное, ибо тут оказывается, что одно из сильнейших укреплений в Европе взято силою без армии, без осадной артиллерии, без открытия траншей и, словом, без всего того, что почитается необходимым в атаке крепостей, даже самых посредственных».

Заметим, несколько забегая вперёд, что флот англо-франкосардинско-турецкий в 1854—1855 годах при полном господстве в акватории даже не пытался взять Севастополь с моря. Союзники подтаскивали осадную артиллерию, устраивали правильную осаду, сапёры продвигались к бастионам «тихой сапой», всё по уставу. Но флот союзников и не думал пойти на лобовой штурм. Это было более чем полвека спустя: и корабли были манёвреннее, чем ушаковские под парусами, и артиллерия на них помощнее.

А ещё более века спустя, при качественном и количественном перевесе в артиллерийской мощи, при многотысячном десанте, при господстве в воздухе, при наличии подводных лодок отборные линкоры Англии и Франции так и не смогли взять Дарданеллы.

И японский флот без сухопутной армии генерала Ноги Марэсукэ не пытался самостоятельно взять Порт-Артур в 1904—1905 годах. Более того, подавляющее превосходство в артиллерии и высадка превосходящей по силе морской пехоты со стороны англо-французов не смогли привести к взятию деревянно-земляных укреплений Петропавловск-Камчатского в 1854 году. Вечная память и слава адмиралу Василию Степановичу Завойко.

Что мы не выучили по асимметрии на флоте
Севастополь, Крымская или Восточная война. Генеральное сражение нашего преимущественно парусного флота против частично броненосного, частично пароходного флота англо-французов было обречено на поражение с высокой вероятностью. Всё так. Но кто сказал, что война на коммуникациях противника, у которого логистика шла от Марселя — Плимута, через Босфор, далее на Варну, а затем к Евпатории или к Балаклаве, безнадёжна?

Затопление флота, поскольку генеральное сражение бессмысленно, было актом отчаяния и фактической капитуляции. В период крайне жестокой для противника зимы с 1854 на 1855 год любая корсарская или рейдерская операция на уничтожение подвоза провизии и амуниции приводила к нашей победе. Даже при потерях своих кораблей по отношению к  супостатам три к одному, четыре к одному, да хоть пять к одному! Жизнь экспедиционного корпуса держалась на тонкой нитке, и мы эту нитку не перерезали… А могла быть наша чистая победа после капитуляции экспедиционного корпуса от голода, холода и эпидемии.

Гибель адмирала Макарова от японской мины в 1904 году на линкоре «Петропавловск», это результат ребячества нашего флотоводца-основоположника активной минной войны. Асимметричный удар японцев достиг цели. Остался бы Степан Осипович в живых, точно бы заставил флотское начальство прислать на реальный театр военных действий наши первые серийные подводные лодки. По воспоминаниям флотских офицеров Микадо, подводная угроза считалась ими главной и первостепенной. Боялись асимметричного ответа русских и после Цусимы… Наши лодки «Дельфин», «Форель», «Сом», «Щука», «Касатка», «Скат», «Судак» и «Кефаль» были доставлены во Владивосток в период войны с Японией, проходили испытания. Но ни одна лодка не была отбуксирована ни в Порт-Артур, ни в Цусимский пролив, где их появления так опасались японцы.

В Великой Отечественной войне противник применил против Балтийского и Черноморского флотов асимметричные удары: от классических минных постановок до ударов штурмовой и бомбардировочной авиации. Да, тральщиков не хватало, и переход из Таллина в Кронштадт в 1941 году оказался поистине кровавым. Но кто мешал нашим крупным кораблям маневрировать, вместо того, чтобы стоять у стенки? Таким образом нацисты достали и линкор «Марат» в Кронштадте, и крейсер «Червона Украина» в бухте Севастополя. Если нет прикрытия с воздуха, и если не хватает мощи ПВО, то корабль на ходу тем и отличается от стационарной батареи, что воюет манёвром. Забыли…

У нашего флота на Чёрном море был шанс переломить начало войны летом 1941 года. Любой ценой, любыми жертвами, совместно с авиацией, через десантирование — но вывести из строя на второй день войны румынские нефтепромыслы в Плоешти. Господство на морских коммуникациях было за нами. Авиация наша не вся была ещё выбита на южном фланге. Румынская армия запаздывала с развёртыванием. Люфтваффе сосредоточился в интересах Групп армий Север и Центр. Взорвав нефтепромыслы, мы лишили бы вермахт главного преимущества первого года войны — манёвра. На тыловых запасах танки Гудериана прошли бы ещё пару недель и задолго до Смоленска просто бы встали из-за нехватки топлива. Но про асиметрию флотского ответа на вызов противника мы опять забыли…

Многие из нас до сих пор пытаются мечтать, планировать или лоббировать постройку авианосных группировок для достижения паритета с Америкой. Это одно из флотских проявлений издержек военного планирования, основанного на «дуэльном принципе». К сожалению, линейным подходом страдают не только некоторые флотские планировщики и командиры: наш лучший в мире танк может и не дождаться дуэли с танком противника, потому что будет атакован ударным дроном…

Для прогнозирования будущего применения флота дуэльный принцип самый губительный, и цена ошибки планирования возрастает многократно. Сроки от начала проектирования корабля до введения его в строй — самые длинные во всех видах вооружённых сил. Ни один корабль не может быть самодостаточным, принцип сбалансированности флота действует неукоснительно. Забывших его ждёт Цусима. Наконец, подготовка военно-морских кадров также самая долгая по срокам: на всех флотах мира личный состав служил дольше, чем на сухопутье.

Опыт флотской стратегии непрямых действий
Как вечно учит нас великий Сунь Цзы, «одержать сто побед в ста битвах — это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения — вот вершина».

После сдачи наших военно-морских позиций на Чёрном море по условиям Парижского трактата 1856 года Россия попадала в положение слабой, изолированной державы, которой внешний мир мог навязать морскую блокаду, а на её основе — любые кабальные и разорительные условия для внешней торговли России. При малейшем недовольстве нашими действиями нас бомбардировали дипломатическими нотами со стороны Англии и Франции. Послания эти сводились к двум словам: «можем повторить».

Разорённой войной России было не под силу создание флота, который мог бы при баталии лоб в лоб иметь хоть какие-то шансы против британцев или французов. Поэтому флот разработал, а император утвердил принятие на вооружение стратегии крейсерской войны на мировых торговых коммуникациях.

Первые закупки быстроходных чайных клиперов в Америке начались ещё до окончания Крымской войны и ускоренными темпами продолжились в последующие десятилетия. Затем приобретались и строились пароходы, которые могли пройти кругосветку, оказаться в нужный момент в любой точке мирового океана и перерезать морскую торговлю наших партнёров по Парижскому трактату — «просвещённых мореплавателей» Европы.

Какие роскошные имена были у наших слабовооружённых, но быстрых крейсеров: «Разбойник», «Абрек», «Гайдамак», «Наездник», «Опричник». Никакое завершение Кавказской войны с бандами Шамиля, никакое победное продвижение в Средней Азии, никакое усиление России в Приморье было бы невозможно, если бы не эти шустрые кораблики на мировых торговых путях. И никакие эскадренные броненосцы Британии не могли уравновесить угрозу русского крейсерского флота. Потому что при первых залпах наших крейсеров по торговым судам англичан вверх взлетели бы ставки на фрахт, цена морской страховки Ллойда становилась бы неподъёмной, и любой кабинет министров в Лондоне  недели бы не усидел в своих креслах.

Самая тихая победа нашего флота оказалась и самой эффективной. Мир был обеспечен на наших условиях, и основа этого мира — наша позиция силы: не в разорительных и непосильных для страны тратах на равных, а с позиции нанесения неприемлемого ущерба Британии. И длился этот мир на наших условиях при весьма скромном бюджете целых полвека, от конца Крымской войны до создания Антанты.

К стратегии непрямых действий мы вернулись в начале 1960‑х годов, когда Главком ВМФ СССР Сергей Георгиевич Горшков начал ускоренно вводить в строй подводные лодки — убийцы авианосцев. И лодки эти были поставлены Горшковым не в оборонительную, а в активную наступательную позицию. Они физически преследовали американские АУГи (авианосные ударные группировки) у берегов США в Тихом и Атлантическом океанах и в Средиземном море, и на нашем северном фланге, и в Индийском океане.

До сих пор штатовские АУГи ведут себя вполне предупредительно. Потому что Россия продолжает модернизировать и вводить в строй новые подводные аппараты. А вот создание паритета с Америкой по авианосным ударным группировкам стало бы для нас самоубийством экономическим, технологическим и кадровым. Если при непрямых действиях против авианосцев мы создали оружие сдерживания, то при переходе на наступательный вариант морской стратегии имеется риск нарваться на превентивную войну со стороны вашингтонского  партнёра.

Непрямые действия нашего флота призваны создавать неприемлемый ущерб для противника, делая войну против нас невыгодной. Однако не стоит переходить ту грань, когда руководство оппонентов сочтёт российскую боеготовность угрозой для их жизненных интересов.

В фарватере наших побед
Россия за 325 лет ни разу не концентрировала весь флот в одном ударном кулаке. Четыре ключевых морских акватории предрешили существование четырёх флотов — Балтийского, Черноморского, Северного, Тихоокеанского. Любая держава, которая контролирует мировой океан, будет сильнее на конкретном морском театре военных действий, если она решит напасть первой.

Залог выполнения задач флота России в XXI веке — в фарватере наших побед по нахождению асимметричных ответов и стратегии непрямых действий. И тогда будущий Суворов сможет направить будущему Ушакову известные строки: «Зачем не был я при Корфу, хотя бы мичманом!»

Ну и напоследок
Когда автор этих строк представлялся в августе 1983 года по прибытию в часть на КТОФ, бухта Малый Улисс, то на вопрос: сколько полосок на тельняшке и за что эти полоски, то ответил прямо, хоть и уклончиво: «Не могу знать». На что наш кэп, Дмитрий Сергеевич Каспер-Юст, просветил меня: число полосок зависит от размера тельняшки, сам сочтёшь, доложишь. А вот синие полосы сверху вниз считай за такие знаки: первая — за Гангут, вторая — за Чесму, третья — за Синоп, а остальные — за грядущие победы Русского флота.