ИМПЕРИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ, СЛАВЯНСТВО И РУСЬ В ПЕРВОМ ТЫСЯЧЕЛЕТИИ НАШЕЙ ЭРЫ

Дата: 
25 ноября 2021
Журнал №: 
Рубрика: 

Причины образования государства у восточных славян можно свести к объективным закономерностям: развитию производительных сил, распаду родовых отношений, усилению социального неравенства. Происходило это на фоне расширения международной торговли, возникновения торговых путей и городов на них, осознания необходимости защиты экономических и иных интересов от внешних угроз. Продолжение...

Текст: Юрий Сухарев
Фото предоставлены Институтом археологии РАН

«Въстародъ на родъ»
Растянувшийся на века процесс совпал по времени с начавшимся в Скандинавии «движением викингов», атаковавших побережья Западной Европы, а на востоке пробиравшихся по славянским рекам в Константинополь («Миклагард» скандинавских саг).

Первое датированное событие восточнославянской истории (859) — раздел большей части территории будущей Руси на две сферы влияния: «В лето 6367. Имаху дань варязи изъ заморья на чюди и на словенех, на мери и на всехъ кривичехъ, а козари имаху на полянех, и на северех, и на вятичехъ по беле и веверице от дыма…». Что будет звучать сегодня как: «В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди и со славян, и с мери, и со всех кривичей. А хозары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма».

 

Данью, однако, дело не ограничивалось, на севере царили произвол и работорговля. Новгородская первая летопись сообщает о насилиях варягов, живших среди славян. Относительно южной «зоны окупации» арабский учёный и путешественник ал-Масуди пишет «о русах и славянах… что они войско и рабы хазарского царя».

В 862 году варяги, в которых естественно видеть свеев (шведов), были изгнаны, после чего в среде знати Ильменской славинии началась усобица («въста родъ на родъ»), вызванная борьбой за первенство и власть и, соответственно, за право сбора дани с других членов северной «федерации». Датировка эта неточна, она, по-видимому, запаздывает на несколько лет от реальных событий.

Киевская версия
По киевской версии текста начальной летописи, очевидная необходимость третейского судьи и обладателя независимой вооружённой силы (она же — госаппарат) заставила ильменских славян обратиться снова к варягам, но уже к другим: «…къ Варягом к Руси. Сицебо я звахоуть и варязи суть, яко се друзии зъвутся Свее, друзии же Оурмане, Англяне, друзии Гъте, тако и си». На современном русском языке это означает: «…к варягам к Руси, ибо так звались варяги те, как другие зовутся шведы, другие — норвежцы, англы (датчане, завоёвывавшие в то время Англию — Ю. С.), другие — готы (жители Готланда — Ю. С.), эти же — так». ПВЛ уточняет, что словене, чудь и кривичи обращались не к скандинавам, обычным варягам-норманнам, а к варягам-Руси, которые затем «все» во главе с тремя братьями отправились с запада на берега Волхова.

Казалось бы, всё очевидно, но только специалисты знают, что в начале XX века выдающийся русский исследователь летописей А. А. Шахматов убедительно доказал вставной характер приведённой выше цитаты. В первоначальном тексте чудские и славянские послы обращались просто к варягам, как это и изложено в Новгородской первой летописи младшего извода, а далее фигурируют Рюрик и его братья. Ряд исследователей отождествляют его с датским конунгом Рёриком, наиболее цивилизованным среди норманнских правителей, владевшим на основании вассалитета частью Фрисландии.

Не вовлечённый в межславянские конфликты, знакомый с практикой франкской государственности деятель, сведения о котором словене могли получить благодаря балтийской торговле и своим родственным связям со славянским Поморьем, мог, как кажется многимисследователям, быть оптимальным кандидатом в верховные правители Ильменской федерации.

Новгородская версия
Есть и новгородская версия. В ходе усобицы, возникшей после изгнания шведов, правитель словен Гостомысл лишился двух сыновей— наследников и был вынужден послать за внуками — детьми своей дочери, выданной замуж за правителя ругов на острове Руян (совр. Рюген у балтийского побережья Германии; он же остров Буян из наших сказок — Ю. С.).То есть как раз в те края, откуда прибыли в Приильменье предки словен.

Откликнувшиеся на зов внуки и были Рюрик с братьями, дружиной и родичами. Аналогичная легенда в Мекленбурге дожила до XVIII века и была торжественно озвучена местным придворным историографом на свадьбе племянницы Петра I царевны Екатерины Иоанновны c герцогом Карлом-Леопольдом.

Такой ход событий куда более естественен, иначе получается, что Рёрик Ютландский— отнюдь не молодой авантюрист и неудачник в борьбе за власть, какими чаще всего предстают на Руси варяжские вожди. Он, успешный правитель, к тому же в солидном, не располагающем к авантюрам возрасте, должен вдруг «бросить всё» и устремиться «контролировать финансовые потоки» где-то за Ладогой, поверив обещаниям незнакомых чужеземцев. Могло ли такое произойти в реальной жизни? Представить трудно, хотя, учитывая норманнский менталитет, наверное, могло.

В глазах историков легенда о Гостомысле выглядит легковесно, потому что воспроизведена в тенденциозном памятнике московской литературы начала XVI века «Сказании о князьях Владимирских». Сказание говорит о происхождении рода Рюриковичей от «Пруса, брата Августа Цесаря». Легенда повторяется в Иоакимовской летописи, дошедшей в списке XVII века и введённой в научный оборот В. Н. Татищевым. В её достоверности мало кто сомневается. Гостомысл упоминается и в поздних западных источниках как ободритский князь. Вероятно, он действовал и в Северной Руси, поскольку на Волотовом поле под Новгородом существует его могила — веками почитаемый курган с таким названием. Есть и другие аргументы, ещё не использовавшиеся в давнем споре славян (и не славян) между собою.

Вернёмся к ключевой цитате из ПВЛ с уточняющей вставкой о варягах-Руси, обнаруженной А. А. Шахматовым. Да, произведена редактура первоначального текста, вставка очевидна, но почему её следует воспринимать как подлог, толковать как выполнение «социального заказа»?

Жителям Киева, где создавалась «Повесть…», было мало что известно о балтийских славянах, а тем более о призвании Рюрика. В отличие от новгородцев им надо было объяснять, к каким варягам два с половиной века тому назад ездили словенские и чудские послы, напоминать, что помимо привычных варягов — скандинавов, есть и обитающие на самом краю славянского мира, ведущие варяжский образ жизни жители Руяны, тоже носящие имя Русь.

Почему можно верить такому объяснению? Да потому что писался и правился текст ПВЛ людьми праведными, со страхом Божьим в душе, коего начисто лишены многие сверхкритичные деятели секулярной науки XIX—XXI веков. Для игумена Сильвестра — последнего редактора ПВЛ; для преподобного Никона, в коем принято видеть бывшего митрополита Иллариона, великого патриота, автора «Слова о Законе и Благодати», по сути, отца русской литературы; для святого преподобного Нестора Киево-Печерского, с именем которого связано создание основной части «Повести…», заведомая ложь в тексте летописи немыслима, душегубительна. Да и властям предержащим не было смысла в каких-то «подправлениях» далёкого прошлого. Владимир Мономах, внук двух царей: Ярослава Мудрого и Константина Мономаха, не страдал комплексами по поводу своего происхождения.

О поморской Руси и её столице Арконе, слава которой гремела по всей Северной Европе, сообщают западные авторы XI века Саксон Грамматик и Титмар Мерзебургский. «Житие Оттона Бамбергского называет жителей Руяны «ранами», «русинами», «рутенами» или «ругами», их землю «Русинией», а хронист времён германского императора Оттона I зафиксировал приезд послов «королевы ругов Елены…» — киевской княгини Ольги, «…крестившейся в Константинополе».

К таким варягам обращаться было и ближе, и естественней. Так что выбор за читателем: хотите верьте, хотите нет. Аргументы «за» и «против» можно было бы приводить ещё долго. Только, думается, что любящий свою Русь всем сердцем, выберет меловые утёсы нечуждой нам Руяны, к подножию которых балтийские волны до сих пор выбрасывают «горюч камень» Алатырь-янтарь. Ведь то, что эти образы сохранены именно русским фольклором, что-нибудь да значит!

«Я пью за варягов…»
Летописные сведения о призвании варягов, понятые буквально и истолкованные тенденциозно, послужили основой появления «норманнской теории». Она выдвинута в середине XVIII века немецкими учёными Г. З. Байером, Г. Ф. Миллером и А. Л. Шлёцером, приглашёнными для работы в РАН. Изучив киевские и новгородские летописные источники, они пришли к выводу об отсталости славян и принесении государственности на Русь скандинавскими варягами. Данных о степени самостоятельности таких выводов нет, зато известно, что столетием ранее подобная теория была создана первыми шведскими историками сугубо в политических, антироссийских целях и не раз использовалась врагами России для различных фальсификаций и идеологических диверсий.

Южное происхождение русской средневековой государственности отстаивал М. В. Ломоносов.

Кем бы ни были варяги, невозможно отрицать их роль в складывании Древнерусского государства, говоря как минимумоб одной его уникальной особенности — размерах, объединении всех восточных славян в рамках единого гигантского целого. На это обратил внимание современный исследователь А. А. Горский: «объединения в одном государстве не произошло ни у западных славян, ни у южных». Западнославянские государства возникли путём присоединения двух-трёх славиний к одному центру. Хорватия и Сербия — на основе одной крупной. Семь славиний на Нижнем Дунае мирно и единовременно объединила пришлая болгарская орда хана Аспаруха.

Лишь на землях восточных славян захват Киева в 882 году связал два самодостаточных и крупных по европейским меркам государственных объединения руками преемника Рюрика, Олега, и его варяжской дружины. В последующем эта дружина, постоянно усиливавшаяся скандинавскими наёмниками, не оставила ни одной восточнославянской славинии шансов на самостоятельное развитие. Варяжское оружие освободило полян, северян и радимичей от хазарского ига, а затем привело Русь на мировую арену. Замечательные слова по этому поводу вложил в уста князю Владимиру А. К. Толстой:

Я пью за варягов, за дедов лихих,
Кем русская сила подъята.
За синее море, за пенистый вал,
Что нам их принёс от заката!

Давно отмечена удивительно быстрая ассимиляция варягов среди восточных славян. Первые русские князья имели скандинавские имена: Рюрик, Олег, Игорь, Ольга, но уже сын Игоря и Ольги имел славянское имя Святослав. Для сравнения: правители Болгарии ещё полтора века носили тюркские имена. Вероятно, норманнское засилье в киевском окружении Олега у выходца из Балтийской Руси Игоря вызывало естественное желание назвать наследника русским именем.

Впрочем, и здесь нужна оговорка. Период от начала самостоятельной деятельности Олега до рождения Святослава у пожилых Игоря и Ольги слишком велик. Не было ли в первой половине столетия в Киеве ещё одного правителя с именем Олег, менее удачливого, чем «Вещий», слившегося с ним в глазах потомков, заслонённого могучей фигурой эпического героя?

«…прозвашася русью»
Здесь самое время сказать несколько слов о связанной с варяжской проблемой теме происхождения названия нового единого государства. Что же кроется за удивительной фразой ПВЛ о пришедших с Олегом в Киев разноплеменных дружинниках: «И сел Олег, княжа, в Киеве. И были у него варязи и славяне и прочи прозвашася русью».

То есть речь идёт о самоназвании группы лиц, дружины, «государственных служащих», точнее — носителей государственности.

Так виделось спустя века составителям летописи. Действительно, Ибн Фадлан и другие восточные, а также византийские авторы IX—X веков «русами» и «русью» называют группы варягов, резко отличающихся от славян, торгующих и воюющих в Восточной Европе (что, впрочем, ещё не говорит о том, что все они — скандинавы). Если лингвистическая версия с финским произношением шведского слова «гребцы»: «rods»—«Ruotsi» несостоятельна, то для севера будущей Руси остаётся всё та же «не популярная» и «легковесная» версия о пришельцах с Руяны, давших названия городу Русе и группе гидронимов в окрестностях озера Ильмень: реки Порусья и т. п., а вместе с ней и данной территории.

Исследователи давно обратили внимание, что в летописях понятие «Русская земля» имеет два смысла: широкий и узкий, когда под Русской землёй понимается Киевщина и ближайшие окрестности с Черниговом и Переяславлем. Это регион древнего «каганата Рос», имеющего гидронимы с корнем «Рос», скорее всего, индоиранского (сармато-аланского) происхождения от прилагательного «рохс» — «светлый». Напомним, что славян, занявших территорию Скифии, византийцы называли не только скифами, но и «народом Рос».

Есть точка зрения о славянском происхождении слова Русь от санскритской глагольной основы со значением «плыть» или «течь», откуда и слово «русло». Русь, таким образом, это светлая страна русых людей, плавающих по рекам.

В научной среде вопрос о происхождении названия государства и народа восточных славян остаётся спорным. Но быстрота, с которой после прихода Олега в Киев всё подвластное ему население, независимо от этнического происхождения, стало зваться русью (личная форма в ед. ч. — русин), позволяет вслед за рядом исследователей сделать вывод о существовании и на севере, и на юге двух сходных по звучанию названий: Русь и Рось (Рос), обозначавших территорию и население.

Правители
Аскольду и Диру, как видно, не удалось надолго вырвать приднепровских славян из-под ига хазар. Недаром патриарх Фотий назвал подступивший под стены Константинополя (860) народ «рабствующим». В истории они остались руководителями первого похода русов на Царьград иинициаторами христианизации Южной Русив надежде заручиться поддержкой Византии.

Всё правление Олега, вновь освободившего полян и положившего начало третьему этапу уже единой древнерусской государственности, прошло в борьбе с Хазарией за переподчинение восточнославянских объединений к востоку и западу от Киева (древлян, радимичей и северян), и в попытках присоединить уличей и тиверцев. В 907 году он совершает гигантский по масштабам поход на Константинополь и устанавливает выгодные торговые и дипломатические отношения с Византией.

Его преемник, недолго правивший Игорь, восстановил власть над древлянами, присоединил уличей и тиверцев, совершил два похода на Константинополь.

Ольга разгромила древлянских «сепаратистов», упорядочила налогообложение и эффективно управляла государством, вела активную и миролюбивую внешнюю политику. Стремясь поднять авторитет Руси, сблизить её с христианскими соседями, улучшить отношения с Византией, она дважды побывала в Константинополе, где и крестилась. В годы её правления русские отряды сражались на Средиземном море в составе имперского флота.

Современники преклонялись перед мудростьюкнягини. Однако известно, что пребывала она не в контролируемом хазарами Киеве, который её современник Константин Багрянородный называет по-еврейски (официальный язык каганата): «Самбатас» или «Самбатион», что означало «пограничная река», а в Вышгороде, откуда через Днепр видны были хазарские владения.

Сын Игоря, Святослав, в это время находился далеко на севере — копил силы в Новгороде. Он присоединил племя вятичей, освободив их от хазарской дани, разгромил Хазарию в ходе блистательного похода, покончил с зависимостью от неё Руси, основал русские поселения в Крыму и на Тамани, и на Волго-Донской переволоке (Саркел). Святослав надолго ушёл воевать с болгарами, а затем с византийцами на Балканах. Он собирался бросить Киев, перенести свою столицу на Дунай, перехватив этот торговый путь — такое не прощается…

Наследник Святослава, Ярополк, благоволил к христианам, но не крестился, не желая создавать себе даже видимость проблем. Он придерживался мирных отношений со всеми соседями, включая печенегов, убивших его отца.

Владимир, воспитанный в славянской среде, стал во многом противоположностью отца. Он боролся с сепаратизмом, присоединил волынян и хорватов, совершал походы в Крым и на болгар (камских), начал длительную борьбу с печенегами. С целью укрепления единства Руси пытался реформировать, унифицировать языческий культ, укрепил союз с империей ромеев.

К концу I тысячелетия территория Киевской Руси увеличилась. В неёвошли Волынь и Прикарпатье на Западе, Посулье и Поросье на юге, на востоке междуречье Оки и Волги, на севере Заволочье и истоки Сухоны.

Летопись именует первых правителей Киева князьями, но намнеизвестна достоверно полная титулатура Олега и Игоря, являлись ли они каганами. «Архонтиссой», намеренно принижая, называли Ольгу греки, но немцы считали её «королевой». «Каган наш» именует Владимира Илларион, автор «Слова о Законе и Благодати». Логично предположить, что и Святослав, разгромивший хазарского кагана, унаследовал его титул.

Управление
Основой власти киевских князе-каганов была их дружина. Старшая (собственно, дружина) состояла из мужей — военной знати, имеющих личные отряды военных слуг. Лишь после походов Святослава в Болгарию в ПВЛ встречается тюркский по происхождению термин «болярин».

Младшая дружина делилась на две категории — гридней (от шведского «гридди» — телохранитель) — по происхождению детей из знатных семей, постоянно состоявших при особе государя, и отроков — низшей категории военных слуг, по крайней мере часть из которых была несвободной. В младшую нередко поступали иностранные наёмники, её низший слой пополнялся военнопленными и местными уроженцами. Примером может служить Добрыня, брат Малуши, ключницы и рабыни Ольги, любовницы Святослава и матери Владимира, посредством воспитания племянника-бастарда сделавший карьеру от домашнего раба-отрока до ближнего боярина. Типичная, кстати, карьера западноевропейского королевского раба-министериала (должностного лица), но в другую эпоху: лет на сто пятьдесят — двести раньше.

Князь был обязан оборонять землю, осуществлять суд, дипломатические связи, регулировать общественные отношения. Он имел при себе совет (думу) из наиболее уважаемых старших дружинников. Имелся аппарат управления, ведавший сбором дани (налог с недвижимости — «от дыма», т.е. домашнего очага), а также торговых, таможенных, судебных и иных сборов, податей, и взысканием судебных штрафов-«вир». Его составляли те же дружинники (в том числе младшие).

В подвластных князю землях и городах функции управления осуществляли княжеские наместники — посадники. Общественные отношения регулировались т. н. «обычным правом» — неписанным законодательством.

Основу населения Киевской Руси составляли два класса: земледельцы-общинники и феодализирующаяся дружинная знать. Малочисленная прослойка городского населения в основном состояла из купцов и ремесленников. Почти все земледельцы ещё были свободны, вели натуральное хозяйство и платили дань князьям.

Социальные группы
Около середины X века появляются «сёла» — личные владения киевских князей со всё увеличивающимся количеством временно и постоянно зависимых людей, вплоть до рабов. Названия их известны, главным образомиз Русской Правды — источника XI века. Но можно допустить, что к концу языческой Руси, началу 980-х годов, «сёла» уже существовали. Зависимое население состояло из закупов, рядовичей, изгоев, пущенников, холопов (пашенных) и челяди из числа захваченных в плен или купленных рабов.

Закупом называли человека, попавшего в зависимость за «купу» — долг. В случае невозможности вернуть купу, ему и семье грозило холопство. Рядовичами становились те, кто попадал во временную зависимость после заключения «ряда» — договора. Изгои — это обедневшие выходцы из общин (и из других общественных слоёв, в силу различных причин выпавшие из системы общественных отношений), а пущенники — вольноотпущенные рабы.

Длительное время предполагалось, что частью будущего класса землевладельцев должна стать «племенная или местная знать». Но при анализе ПВЛ упоминание о ней практически не встречается, если не считать киевских «старцев градских». Зато всю верхушку городов и Новгорода в том числе составляют выходцы из дружины. Не принадлежность к знатному роду, как ещё веком ранее, а служба князю, вхождение в состав дружины и возможное продвижение по ступеням её категорий становятся в X веке источником материального обогащения и будущей «знатности». И, наоборот, ликвидация местных княжений означала потерю статуса правящих родов, изгойство и безвестность.

Древнерусское государство принято называть раннефеодальным, но до феодализма в рассматриваемый период было ещё далеко. Специфика Восточной Европы заключалась в неразвитости общественных отношений относительно государств Запада, давно втянутых в цивилизационные процессы, усвоивших от Рима, в первую очередь, нормы римского правас его понятием частной собственности. В силу скудости природных ресурсов эти государства быстро достигли закрепощения сельского населения, поскольку основным источником обогащения являлся труд зависимых земледельцев.

Движитель прогресса
В Древнерусском государстве господствовала государственная (корпоративная) собственность на землю и связанные с ней ресурсы. Дань (прибавочный продукт), собранная князем, перераспределялась между служащими ему «мужами», которые лишь внешне напоминали современных им франкских рыцарей. Земельная частная собственность только начинала формироваться. Эксплуатация населения осуществлялась главным образом в виде дани («полюдье»), предназначенной в дальнейшем на продажу.

В этом состоит одно из коренных отличий Киевской Руси от ведущих государств Западной Европы, сформировавшихся на территории бывшей Римской империи с развитым земледелием и частной собственностью на землю. В экономике Киевской Руси, расположенной на магистральном торговом пути, внешняя торговля играла огромное значение и сама по себе явилась одним из главных (может быть, даже главным) факторов образования государства. Другим коренным отличием восточноевропейской государственности стала её архаичность (демократизм).

Ветви власти
Государственный строй Киевской Руси представлял собой симбиоз, сосуществование монархических и демократических начал в управлении. Монархическое начало олицетворяла княжеская власть династии Рюриковичей, а демократическую — уравновешивавшая её земская власть самоуправляющихся городских общин — племенных центров. Общественный строй Киевской Руси выглядел как баланс интересов династии, знати и организованного в городские общины народа. Огромные неосвоенные пространства, открытость северо-восточных границ охраняли личную свободу земледельцев, консервировали характер архаичных общественных отношений.

Продолжение следует...