Дела давно минувших дней
До наших дней дошло не так уж много судебных дел того времени. Все они сохранились в рукописном виде, что затрудняет чтение. Изучение протоколов предварительного дознания и судебных заседаний, а также итоговых решений даёт понимание становления и развития военно-судебной системы дореволюционной России. Стиль изложения судебных актов иногда напоминает захватывающий авантюрный роман, в котором герои, охваченные эмоциями и страстями, совершают роковые поступки. Примером такого преступления может служить дело подпоручика Ивана Троицкого, который в порыве ревности первого декабря 1878 года убил дочь надворного советника Надежду Медведеву. Девушка предпочла его товарища, мечтала о свадьбе, а Троицкий, глубоко переживая отказ, готовился к убийству любимой женщины, подробно излагая план будущего злодейства на страницах дневника. Подобно герою Достоевского, он задавался вопросами о том, имеет ли право на лишение жизни молодой женщины только потому, что она полюбила другого. Впрочем, о своём товарище он пишет, что и тот заслуживает смерти. В итоге он стреляет в Медведеву у неё дома, предварительно проведя приятный вечер в кругу её семьи. После спокойно возвращается домой, сообщает своему товарищу и счастливому сопернику, с которым вместе снимает квартиру, об убийстве и ложится спать. Временный военный суд в Смоленске признал Троицкого виновным в убийстве Медведевой в запальчивости, под влиянием ревности. На основании статей 149 и 1455 Уложения о наказаниях, при преуменьшающих вину подсудимого обстоятельствах суд приговорил Троицкого к лишению воинского звания и всех прав состояния и «к ссылке на поселение в места Сибири не столь отдалённые». Главный военный суд оставил этот приговор без изменения.
Рассматривал военно-окружной суд и дела о богохулении. В октябре 1899 года рядовой 140-го пехотного Зарайского полка Евсей Поволяев оказался в полковом карцере. И надо думать, что настроение у него было не самое лучшее, злился на весь белый свет. В сердцах начал он в присутствии двух других арестантов клясть не только злую судьбу и начальство, но и замахнулся на Бога и святые мощи. Товарищи по несчастью немедленно доложили начальству о таком непростительном в то время проступке. И началась в жизни рядового совсем другая история, в которой даже заключение в карцер кажется наименьшей неприятностью: его обвинили в порицании православной веры.
Суд приговорил рядового Поволяева к одиночному заключению в военной тюрьме на срок один месяц и две недели с оставлением в разряде штрафников. Однако суд снял с рядового обвинение в том, что, произнося богохульные слова в присутствии других рядовых, помещённых в карцер, Поволяев имел умысел поколебать их веру. Военные судьи приняли во внимание его необразованность, «неразумение и невежественность».
Рассматривал суд и дела, связанные с гибелью нижних чинов вследствие нанесённых им побоев офицерами. Характерный пример — дело ротмистра 13-го уланского Владимирского полка Владислава Заблоцкого, обвинённого в том, что по его приказу был избит рядовой Лопуза за плохую чистку лошади, а потом помещён в холодную баню (в карцер), где и был обнаружен мёртвым после вечерней поверки. Дивизионный командир посчитал, что дело не стоит уголовного преследования, прекратил дознание и приказал поместить ротмистра на 20 суток на гауптвахту. С таким решением не согласился командующий войсками округа, и делу был дан ход. Заблоцкого обвинили в нанесении побоев нижнему чину при исполнении обязанностей службы, истязании и помещении в холодное, не приспособленное для нахождения человека помещение, где тот, как установил врач-эксперт, производивший вскрытие тела, и скончался от переохлаждения. Ротмистр изначально был приговорён военно-окружным судом к ссылке в Архангельскую губернию и лишению всех прав гражданского состояния, но Главный военный суд это решение отменил и отправил дело на новое рассмотрение. В итоге наказание было понижено на две степени. Заблоцкого приговорили к заключению в крепости на восемь месяцев и ограничению лишь некоторых прав и преимуществ по военной службе.